Владимир Вернадский... Какой образованец не знает этого гром-
кого имени? Какой русскоязычный профессор не норовит при случае
упомянуть его в своей дурацкой лекции, чтобы придать ей блеска?
Сегодня Вернадский популярен неимоверно: четыре миллиона ссылок
в поисковой программе yandex.ru -- это не лишь бы что. Для срав-
нения:
Менделеев 2 000 000
Циолковский 741 000
Бехтерев 650 000
Капица 462 000
Бутлеров 440 000
Ферсман 149 000
Пиететное поминание Вернадского стало признаком не лишь бы
какого интеллектуализма.
Короче, в современном русском мифе о русской науке Вернадский
-- фигура ключевая. Это в некотором смысле опора господствующей
ныне идеологии "прогресса".
Протрынживать мне уши Вернадским стали ещё в начале 1980-х. А в
конце 1980-х я даже сподобился купить книжку его новоизданных
трудов о "ноосфере" и пр. и даже попробовал читать её, но ничего
меня в ней не привлекло: какие-то обтекаемые вещи непонятно
зачем.
У меня не вызывают неприятия, к примеру, Менделеев, Бехтерев,
Бутлеров, Сеченов, даже Ферсман -- несмотря на свои огромные
успехи в науке. Бедняга Циолковский и вовсе нарывается на приливы
сочувствия. Иван Павлов уже менее симпатичен, потому что собак по
любому поводу резал. А вот в случае с Вернадским что-то совсем
не то: моё подсознание его не принимает. Быть может, в моей про-
шлой жизни, когда я был котом или кем-то вроде того, Вернадский
самолично сжёг меня в своём лабораторном автоклаве.
И вот пришла пора с этим делом разобраться.
* * *
В Википедии Владимир Вернадский (1862-1945) проходит по разряду
русских космистов -- наряду с Николаем Фёдоровым, Константином
Циолковским и Антоном Чижевским. Причина этого в том, что его
конкретно-научные работы уже выполнили свою функцию в прошлом и
были перекрыты научными результатами позднейших исследователей, а
его рассуждения на общие темы -- в известном смысле бессмертны.
* * *
Тезисы о Вернадском:
1. Выдвижение Вернадского в авторитетные интеллектуалы в значи-
тельной степени обусловлено его благоприятным происхождением
и относительной малочисленностью интеллигенции в его время, а
не его личными достоинствами и качеством его идей. По части
приёмов умственной работы и "пробивания себе дороги" у него
нет или почти нет особо оригинального и сильного.
2. Вернадский стал широко известен не столько благодаря своим
конкретным научным исследованиям, сколько благодаря выступ-
лениям на масштабные научные темы, а также газетным статьям о
научно-техническом "прогрессе" и т. п. и деятельности в
конституционно-демократической партии.
3. Вернадский -- символ дурного в науке: сакрализации "разума",
веры в благостность и "всесилие" науки, установки на безудерж-
ный "прогресс", на разрушение сложившейся среды обитания.
4. Вернадскизм был довольно сомнительной идеологией уже во
времена Вернадского: имелось достаточное количество фактов,
говоривших о нерациональности и разрушительности "прогресса",
и даже высказывались критические мнения по его поводу. То
есть, Вернадскому вполне было можно проявлять свою проница-
тельность в направлении, противоположном тому, в котором он её
проявлял.
5. Вернадскизм подлежит искоренению. Его место -- в истории.
* * *
Наверное, одно из лучших пособий по Вернадскому -- апологетская
книга Льва Гумилевского "Вернадский", неоднократно издававшаяся в
СССР. Книга оставляет впечатление написанной добросовестно и ка-
чественно, если не считать неопределённости по части политических
воззрений Вернадского, но такая сдержанность автора вполне понят-
на.
Я начал читать эту книжку в блаженно-нейтральном состоянии ду-
ши, надеясь побольше взять себе у великого человека всяких идей и
методов, но чем дальше я углублялся в чтение, тем больше волосы
мои становились дыбом.
Гумилевский об условиях интеллектуальной работы светила:
"Под кабинет у Вернадских всегда отводилась самая большая
комната. Вдоль стен, в простенках между окнами стояли открытые
книжные полки, возле полок -- столы, на окнах -- цветы, в свобод-
ном уголке -- широкий диван и где просторнее -- венская плетёная
качалка. Три письменных стола возле разных полок предназначались
для занятий: один -- минералогией, другой -- историей науки,
третий -- диссертацией на учёную степень магистра геологии и
геогнозии." (Гум., стр. 9)
Verdammt, три письменных стола! Мне до сих пор даже один некуда
впихнуть! А ведь Вернадский ещё даже не магистр! Самый простой
способ обеспечить кого-то тремя письменными столами -- не обеспе-
чить двух других человек ни одним. Разумеется, либерал сделает по
этому поводу два веских замечания: 1) лично он знает верный спо-
соб обеспечить письменными столами ВСЕХ, не отбирая ничего у
вернадских, 2) я -- Шариков.
Вообще говоря, большинство великих авторов и исследователей
обходилось ОДНИМ столом, насколько можно судить по их героическим
биографиям. Три стола -- это не только из разряда "мог себе поз-
волить", но также из разряда "не хватало способностей уложиться
в один стол". Вопрос избыточных столов особенно обострился в
настоящее время -- в период усугубления проблем природопользова-
ния: чем больше столов, тем меньше деревьев.
* * *
О том, что великий ум надо вскармливать яркими впечатлениями
уже с детства:
"В летние каникулы, при переходе из первого во второй класс,
Володя совершил с отцом первое заграничное путешествие. Главной
целью поездки была международная выставка в Вене..., и Вернадские
выехали всей семьёй, даже с няней и воспитательницей."(Гум., стр.
18)
В Вену я таки тоже съездил, но без няни и воспитательницы. Про-
изошло это случайно и в возрасте, когда удивляться и развиваться
было уже поздновато. Нет, разумеется, душителю кошек Вернадскому
я не завидую: я умиляюсь его счастливым жизненным обстоятельст-
вам, потому что мне самому они были бы совершенно ни к чему и
потому что я вообще считаю себя человеком второго сорта, над
которым всегда должны быть в виде руководящей силы какие-нибудь
вернадские, иначе он не в состоянии будет добывать свой кусочек
хлеба насущного. Но если бы мне всё это действительно было нужно,
я непременно завидовал бы, потому что не вижу в зависти ничего
порочного кроме того, что она выдаёт отсутствие у тебя чего-то
очень тебе желательного. Позволить себе не завидовать может тот,
у кого уже есть то самое, чему можно завидовать. А кто не имеет,
но не завидует, тот либо не нуждается, либо обманывает себя, либо
страдает эмоциональной уплощённостью и общим упадком сил. Зависть
хороша тем, что побуждает к деятельности. Слава Богу, я пока ещё
в состоянии завидовать.
Про "завидовать -- нехорошо" говорят те, кто боится чужой
зависти (точнее, того, что некоторые перейдут от чувств к делу),
а также те, кто скрывает своё незавидное положение, а ещё недо-
развитые интеллектуально, клюющие на демагогию тех и других.
Сначала у меня была мысль, что в таких комфортных условиях, как
у Вернадского, вполне можно было натворить чего и получше, чем
"теория ноосферы" и пр. Но я вовремя спохватился: не так. Человек
радикальнее думает и резвее строчит, когда его подгоняют голод,
ненависть, ревность, зависть, страх и т. п. Комфорт же расслабля-
ет, делает благодушным, самодовольным, ленивым. Проблемы беднос-
ти, войны, жилищной неустроенности, трудовой перегрузки и т. п.
-- типичные не только для XIX-XX веков, а для человеческого бытия
вообще -- не были ЛИЧНЫМИ проблемами Вернадского, поэтому если он
и присовокуплялся к их решению, то не самым эффективным образом:
он полагал, что от этих проблем людей так или иначе избавит "про-
гресс". Его жизнь прошла в особом благоприятном мирке, выстроен-
ном для таких, как он. Чтобы изуродовать науку, надо закармливать
учёных. В случае Вернадского с этим справились вполне.
* * *
Об отношении Вернадского к земельному вопросу в России, 1885
год:
"Осенью его ввели во владение Вернадовкой, где по наследству от
отца ему досталось пятьсот десятин земли." (Гум., стр. 38)
О том, когда Вернадского ВЫВЕЛИ из владения Вернадовкой, найти
сведения не удалось. Наверное, в октябре 1917-го.
Крепкий крестьянский надел составлял в то время десятин 30.
Таким образом, Вернадский, по видимому, имел нетрудовой доход в
виде арендной платы приблизительно с 15 крестьянских семей: не
бог весть что, но всё-таки подспорье в научной и политической
деятельности.
Нет, Вернадский наверняка был хорошим барином: он же, к приме-
ру, организовывал людям благотворительное питание во время голо-
да. Но сложность в том, что некоторым не хочется быть даже под
хорошими барами, некоторым хочется стать барами самим, а некото-
рым не живётся спокойно, если хотя бы где-то в мире ещё сохраня-
ется барство.
* * *
О том, как тесть Вернадского Старицкий, отмазал молодого гения
перед министром просвещения Деляновым после того, как вскрылась
близость Вернадского к революционному кружку, в который входил
Александр Ульянов:
"Посланная Делянову карточка Старицкого, председателя департа-
мента законов Государственного совета, побудила министра немед-
ленно выйти к нему и пригласить в кабинет. И т. д." (Гум., стр.
49)
* * *
1905-й год:
"На решётке Александровского сада был застрелен ученик Вернадс-
кого А. Б. Лури. Владимир Иванович напечатал в 'Русских ведомос-
тях' гневную статью, посвящённую памяти невинной жертвы." (Гум.,
стр. 78)
Вернадский и евреи... В жизни великого русского человека, как
правило, отыскивается еврейский след. А если кто-то вопреки чему-
то не стал великим, в его жизни тоже, как правило, отыскивается
еврейский след... Вообще, по-видимому, русский человек не может
стать значительной фигурой, пока о нём не начнут писать еврейские
журналисты.
Добавление из интернета:
"Письмо В. И. Вернадского Военному Прокурору СССР в Защиту сво-
его ученика, геолога В. А. Зильберминца, арестованного органами
НКВД по сфабрикованному делу..."
Исключительно тёплое отношение к евреям Вернадский наверняка
воспринял от своего родственника -- В. Г. Короленко, много сил
потратившего на защиту в печати несчастного Бейлиса во время
известного процесса по делу о ритуальных убийствах христианских
детей.
* * *
Хождение Вернадского во власть, 1906-й год:
"Бессмысленные мечтания вновь овладевали доверчивыми людьми,
несмотря на продолжающиеся погромы, казни и аресты. Вернадский
согласился выставить свою кандидатуру от университета в Государс-
твенный совет."
"Когда законопроект об отмене смертной казни был большинством
Государственного совета отвергнут, Вернадский подал своё отдель-
ное мнение."
"В июле строптивая Государственная дума была распущена."
"Вернадский в знак протеста вышел из состава членов Государст-
венного совета, уехал вместе с левой группой членов группы в
Выборг и подписал знаменитое Выборгское воззвание."
"На лето же Вернадские, как всегда, отправились за границу."
(Гум., стр. 79-81)
Короче, революция -- революцией, а заграничный отдых -- по рас-
писанию. Иначе в голове не будут рождаться великие мысли.
* * *
Ещё о регулярном отдыхе будущего русского космиста за рубежом:
"Никогда ещё ни одна заграничная поездка не давала так много
творческому уму Вернадского, как несколько недель, проведенных в
Бретани и в Лондоне летом 1908-го года."
"Вернадские приехали сюда отдыхать, и Владимир Иванович удержи-
вал свой ум от привычной деятельности."(Гум., стр. 79-81)
Может, в этом -- рецепт делания русских космистов. Кстати, для
меня отпуск всегда был лишь возможностью ПОРАБОТАТЬ -- над тем,
что мне нравится.
* * *
"При всех условиях, даже под Новый год, в десять часов он гасил
свет в кабинете и ложился спать." (Гум., стр. 171)
"Первый раз за всю свою сознательную жизнь Владимир Иванович не
поднялся в десять часов, слушая рассказчика." (там же, стр. 137)
Разумеется, я не мог не исполниться чёрной завистью к человеку,
который мог себе позволить каждую ночь в 22.00 отправляться
спать, тем более под Новый год, когда этажом выше ликуют пьяные
соседи, а под окнами недоумки взрывают петарды. Кстати, это
писано в половине первого ночи -- в редкую творческую бессонницу
после тяжёлого рабочего дня, отравленного, как обычно, теми, кто
корёжит этот мир в вернадсковском, так сказать, ключе.
* * *
Вернадский:
"В 1922/23 г. на лекциях в Сорбонне в Париже я принял как
основу биосферы биогеохимические явления. Часть этих лекций была
напечатана в моей книге "Очерки геохимии". Приняв установленную
мною биогеохимическую основу биосферы за исходное, французский
математик и философ бергсонианец Е. Ле-Руа в своих лекциях в
Коллеж де Франс в Париже ввел в 1927 г. понятие "ноосферы" как
современной стадии, геологически переживаемой биосферой. Он
подчеркивал при этом, что он пришел к такому представлению вместе
со своим другом, крупнейшим геологом и палеонтологом Тельяром
де-Шарденом, работающим теперь в Китае. Ноосфера есть новое
геологическое явление на нашей планете. В ней впервые человек
становится крупнейшей геологической силой. Он может и должен
перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни,
перестраивать коренным образом по сравнению с тем, что было
раньше. Перед ним открываются все более и более широкие
творческие возможности. " ("Несколько слов о ноосфере")
Ладно, поговорим о "ноосфере". Лично я разницу между людьми и
саранчой вижу только в том, что саранча хотя иногда и уничтожает
в отдельных местах подчистую свою ресурсную (пищевую) базу, но
всё-таки находится в состоянии равновесия со своей средой обита-
ния, пусть и в виде колебаний возле "точки оптимума", и ресурсная
база саранчи со временем восстанавливается, тогда как люди унич-
тожают свою ресурсную базу повсеместно и по большей части безвоз-
вратно и никак не могут придти в равновесные отношения со своей
средой обитания. Они проявляют себя на планете не как существа
разумные, а как существа жрущие и гадящие, уступающие в отношении
последствий своей психической деятельности даже саранче. Так что
никакой ноосферы нет, а есть только биосфера, разрушаемая
больными животными. Разум людей проявляет своё превосходство над
психическими способностями саранчи только в частных, так сказать,
ситуациях, а в планетарном масштабе он проявлять себя в
положительном качестве не в состоянии.
С точки зрения научного мизантропизма, человечество -- раковая
опухоль биосферы. Так что Вернадский -- это, можно сказать, мой
антипод, олицетворение значительной части того, что я категори-
чески не приемлю.
Если "ноосферизм" располагает людей к продолжению их деятель-
ности в том же, что и прежде, духе, иначе говоря, ведёт дело к
глобальной катастрофе природопользования, то мизантропизм означа-
ет резко критический подход к нынешним человеческим качествам и
требует радикального изменения мыслительных парадигм, социальной
организации, образа жизни, устройства искусственной среды, пока
последователи Вернадского в лучшем случае не заменили биосферу
техносферой (а людей -- роботами), в худшем -- не уничтожили
цивилизацию вообще.
Вернадскисты -- люди такие же поверхностные, как их "ноосфера".
Человечество погибает в удушающих объятиях вернадскистов. Уже
пошёл последний отсчёт, только слышат его лишь немногие, а
остальные считают, что у них -- лёгкие слуховые галлюцинации.
Учение Вернадского о "ноосфере" -- натянутая на факты модель,
не дающая ничего ценного для практики и представляющая собой лишь
форму говорения. Вредность её проявляется не в том, что она
занимает место в мозгах и книгах, не давая ничего ценного для
жизни, а в том, что она препятствует распространению критического
взгляда на "прогресс".
Ну какой на самом деле людям прок от его "ноосферы"?
К примеру, периодический закон Менделеева позволял предсказы-
вать открытие химических элементов, их атомные веса и другие
свойства. А что позволяло предсказывать учение Вернадского о
"ноосфере"?
В возрасте после сорока Вернадский смело потянул на себя роль
указывальщика направлений развития. В принципе это не так уж
сложно: освоишь некоторый набор фраз о прогрессе наук и далее
тасуешь их на симпозиумах, слегка варьируя -- на манер пропо-
ведника.
Вернадский -- один из тех, кому советская наука была обязана
своей разрушительной "прогрессистской" направленностью. А если
учесть, что СССР проиграл гонку Западу именно на "пути прогрес-
са", на который был увлечён не без участия Вернадского, то можно
повесить на знаменитого академика и такую дохлую собаку, как
создание предпосылок для наступления очередного Смутного времени
в России.
* * *
"Нельзя было не верить человеку, только что выучившему голланд-
ский язык для того только, чтобы прочитать в Гааге несколько книг
по истории науки." (Гум., стр. 76)
Если Вернадский мог позволить себе выучить голландский язык
просто для того, чтобы прочесть на нём несколько научных книг,
это говорит не столько о том, как удивительно легко давались ему
подобные вещи, сколько о том, что у него было удивительно много
времени на разную ерунду. А причина в том, что ноосферистость
"ноосферы" в "эпоху Вернадского" была ещё не очень значительной,
и интеллигенты не носились, как белки в колёсах, решая проблемы,
насозданные друг другу.
Гумилевский (стр. 112-113):
"Летом 1913 года в Торонто, главном городе канадской провинции
Онтарио, происходил очередной Международный геологический конг-
ресс. На этом конгрессе Вернадский был вместе с Яковом Владимиро-
вичем Самойловым, теперь профессором Московского сельскохозяйст-
венного института."
"Внимание конгресса остановилось на угрозе угольного голода. Из
основного доклада выяснилось, что при самых благоприятных условиях
минеральных запасов угля, пригодных для разработки, человечеству
хватит не больше, чем на полторы тысячи лет."
"Конгресс считал нужным поставить перед мировой промышленностью
задачу вовлечения и производства новых источников энергии --
воды, ветра, солнца."
Ну вот, проблемы природопользования уже вполне были осознаны во
времена Вернадского. И даже правильные задачи для решения местами
ставились. Но потом вылезал на трибуну Вернадский и начинал свой
охмурительный речитатив о геологическом действии разума.
Далее Гумилевский пишет, как Вернадский и Самойлов поехали
куда-то в поезде (стр.113):
"Леса уступали место полевым культурам. Онтарио, как и вся
Канада, переходила к земледелию после хищнического сведения
лесов. Самойлов, не отрываясь от окна, ворчал:
- Больше всего ненавижу в людях жадность и глупость...
Вполне присоединяюсь к этим словам: попадаются ведь и толковые
профессора. Но тут заводит свою патефонную пластинку наш русский
космист:
"Владимир Иванович, всегда занятый своими мыслями, отвечал,
думая вслух:
- Не то, Яков Владимирович! Появление на земле культурного чело-
вечества, овладевшего благодаря земледелию основным субстратом
земной материи -- зелёным растительным веществом -- начинает
менять химический лик нашей планеты, конца, размеров и значения
чего мы не знаем..."
Ну если не знаешь, к чему твоя неумеренная возня в конце концов
приведёт, какого чёрта так размашисто портишь планету? Сначала
узнай, мозги напряги -- если так уверен, что они у тебя сообража-
ют лучше, чем у саранчи. Погоняй динамические модели или хотя бы
посмотри на примере "инопланетных разумов" -- если отыщешь хотя
бы один, ещё не угробивший самого себя своим неадекватным
"прогрессом".
* * *
"Владимир Иванович не был блестящим оратором. Высокий, глухова-
тый голос быстро гас в больших помещениях, не доходя до средних и
задних рядов слушателей."
"Открывая геологическую сессию XII съезда врачей и естествоис-
пытателей, Владимир Иванович говорил около трёх часов, ни разу не
справившись с рукописью, лежавшею перед ним." (Гум., стр. 91)
Человек самозабвенно бубнит три часа о каких-то "сферах", но
уже на средних рядах ничего не разобрать. Ясно, что это гений, но
также ясно, что ожидать от него полной здравости можно только в
не очень частых случаях. Такие деятели вполне способны рожать
великие вещи, но принимать эти вещи надо не "as is", а с большой
осторожностью.
* * *
"Весною 1911 года в Московском университете среди студенчества
резко поднялось революционное настроение...(...) Ректор универси-
тета Александр Аполлонович Мануйлов, занимавший эту должность по
выбору, вместе со своим заместителем и проректором подали в от-
ставку в знак протеста против ввода полиции в университет." "В
ответ на это последовали заявления о выходе в отставку от круп-
нейших представителей русской науки в Московском университете."
"Для Вернадского, как и для Тимирязева, Лебедева, Зелинского,
Чаплыгина, расставаться с университетом было смертельно тяжело,
но никто из них не колебался ни одной секунды в выборе своего
решения. Всех заявивших протест... профессоров и преподавателей
оказалось сто двадцать четыре человека." (Гум. , стр. 98)
Несмотря на смертельную тяжесть временного оставления универси-
тета, никто из профессоров и преподавателей, насколько известно,
от голода не умер -- особенно из тех, у кого была жировая про-
слойка, к примеру, в виде 500 десятин земли. Этот протест был,
конечно, довольно героическим, выглядел очень впечатляюще и
наверняка сильно взволновал не только кадетские, но и больше-
вистские ряды. Но нельзя не заметить, что геройствовать в толпе
из 124 видных людей всё же не так трудно и опасно, как в
одиночку.
* * *
О том, как надо пробиваться в светила:
"Владимир Иванович с катоновской твёрдостью и решимостью не
терял ни одного случая, не пренебрегал никаким поводом для новых
и новых выступлений по неотложным задачам дня." (Гум., стр. 104)
То есть, когда Вернадский оказывался на каком-нибудь собрании
или банкете, можно было не сомневаться в том, что он вылезет с
программной речью о науке.
* * *
Вернадский откровенничает о своём восприятии общества:
"Странно как-то на себя и на весь ход истории со всеми её
трагедиями и личными переживаниями смотреть с точки зрения
бесстрастного химического процесса природы." (Гум., стр. 129)
Иными словами, люди для него -- это в первую очередь ходячие
наборы химических соединений, которые можно (и хочется, навер-
ное!) подвергнуть тщательному анализу.
* * *
В 1917 году Вернадский стал товарищем министра просвещения
во Временном правительстве:
"Непрочность Временного правительства он чувствовал, но думал:
'Что-нибудь всё-таки можно будет сделать!'" (Гум., стр. 129)
Возможно, то же думал и Керенский. Но потом случилась Октябрьс-
кая революция.
"Народным комиссаром просвещения был назначен А.В. Луначарский.
Сдавая Анатолию Васильевичу министерские дела и получая от него
приглашение остаться в наркомате, Вернадский заявил о своём
желании вернуться к прерванным научным занятиям..." (Гум.,
стр. 129-130)
Короче, на первое приглашение большевиков посотрудничать, наш
непотопляемый отказался, но большевики впоследствии простили
ему и это, и многое другое, несмотря на свою зверскую сущность.
Вербовка Вернадского большевиками вряд ли имела место, потому что
в то время ещё даже не существовала ЧК...
1918-й год:
"Полтаву заняли немцы как-то совершенно внезапно... В этой
обстановке Вернадский получил письмо от Николая Прокофьевича
Василенко. Он предлагал Владимиру Ивановичу как можно скорее
приехать в Киев для организации широкой культурно-просветитель-
ной работы. При этом он указывал на возможность создания Укра-
инской Академии наук.... Владимиру Ивановичу пришлось предсе-
дательствовать в трёх комиссиях... Вскоре состоялось первое
общее собрание Украинской Академии наук. Президентом академии
общее собрание избрало Вернадского." (Гум., стр. 131-132)
Поясним: случилось это в оккупированном немцами Киеве, при
марионеточном режиме гетмана Скоропадского -- в то самое время,
когда "немецкие войска занимались грабежами, преследованием
подозреваемых в большевизме, обысками и внезапными нападениями."
(Гум., стр. 133)
"Первым выступлением Украинской Академии наук перед междуна-
родной научной общественностью явилось сообщение Вернадского о
присутствии в организмах мышей никеля." (Гум., стр. 133)
В голодном, оккупированном немцами Киеве более ответственный
учёный, наверное, занимался бы, к примеру проблемой выращивания
съедобных грибов на отходах человеческой жизнедеятельности.
"Анализ мышей на никель проводила Ирина Дмитриевна Старынкевич.
Она проделала отлично весьма трудный анализ, тем более трудный,
что необычайно энергичная и смелая женщина дрожала от отвращения,
закладывая мышей в автоклав.
- У вас идиосинкразия к живому веществу, -- говорил ей Вернадс-
кий. -- Но это только сначала, потом не будете обращать внима-
ния..." (Гум., стр. 133-134)
Научное объяснение феномена нацистских лагерей смерти. От
человека, который снисходительно говорит о неизжитой у некоторых
идиосинкразии к живому веществу, я ожидаю любых мерзостей, обус-
ловленных пренебрежением к интересам мелких самостоятельных
порций этого живого вещества, то есть конкретных людей. Мораль,
основанная на естественнонаучных представлениях, похоже, очень
опасна для окружающих. Уж лучше какие-нибудь старые религиозные
заблуждения.
Да этими кошками (и мышами!) можно было питаться в славное
революционное время, а он их -- в автоклав! (или в автоклаву?!)
Дети, этот благообразный дедушка с белой бородой, рассказывавший
сказки про ноосферу, требовал сжигать кошек, мышек и бабочек и,
может быть, иногда даже самолично подносил к дровам спичку!
Химическим составом людей Вернадский наверняка тоже очень инте-
ресовался. Более того, даже торопился в работе: вдруг удастся
открыть какое-нибудь своеобразие, обусловливающее феномен разума?
Благо, трупов -- самых разных -- в Гражданскую войну хватало.
Трупы наверняка не помещались в маленький лабораторный автоклав,
и их приходилось расчленять. Кроме того, конечно, было очень
интересно узнать РАЗЛИЧИЯ в химическом составе человеческих орга-
нов, то есть, надо было отдельно сжигать головы, отдельно --
желудки и т. п. В Освенциме Вернадскому было бы где развернуться.
Можно представить себе разговор энкавэдистов с Вернадским:
- Так чем вы объясните, Владимир Иванович, своё сотрудничество с
Временным правительством, украинской Директорией, Врангелем?
- Одинаковостью их химического состава с большевиками, конечно!
- А какие ваши доказательства?
- Да вот же данные химического анализа сожжённых трупов: больше-
вистских, белогвардейских, петлюровских и т. п.! Никакой разницы!
- Не верится что-то: большевики -- они ведь из теста особого
замеса...
- Ну так предоставьте мне условия для научной работы, и я всё
проверю и перепроверю! Уверяю вас: в серьёзных научных вопросах
это просто необходимо!
Вот так, может быть, и начались "массовые репрессии". Наука,
как известно, требует жертв. Когда в "подвалах Лубянки" больше не
удавалось из человека что-либо выбить, произносили страшную
фразу: "К Вернадскому!"
Возможно, под руководством Вернадского даже писались диссерта-
ции типа "Биохимический аспект раскулачивания". Время-то было
романтическое: "Ahnenerbe", "Общество Туле", CC, "Утро магов",
Вольф Мессинг, поиски Великих посвящённых в Гималаях и т. п.
Это высказано мной не ради смеха, а в качестве смелой гипотезы.
В самом деле, чтобы научные выводы были достоверными, исследуемые
выборки должны быть репрезентативными, то есть одним-двумя трупа-
ми венца природы не отделаешься: нужны десятки тысяч, дифференци-
рованные по расовым признакам, местам проживания, возрастам, про-
фессиям, болезням и т. п. Вполне ведь можно было предполагать
довольно большую корреляцию между химическим составом индивида и
его политическими взглядами: какой-нибудь цинк, может, делает
человека агрессивным, какой-нибудь бром успокаивает, а дефицит
йода, если надо, превращает человека в недоумка. Открываются
широкие возможности химического управления обществом. Сталинисты
пройти мимо такой перспективы не могли никак. Биохимия и власть!
Чего только не наплетёшь палачам, когда хочешь жить.. Даже я
наврал бы про эти дела с три короба, а Вернадский ведь в капании
на мозги был МАСТЕР (с профессорами в этом отношении могут состя-
заться разве что адвокаты и проповедники). Возможно, именно
своими обещаниями Вернадский отвертелся от репрессирования его за
сотрудничество в 1917-1920 с кем попадя. Одним только приятельст-
вованием с братом Ленина Александром выживание Вернадского не
объяснить: в ГПУ/НКВД пренебрегали и более значительными
заслугами.
* * *
"Для опытов с живым веществом, несмотря на обещание санитарного
управления, не удалось получить килограмма вшей. Можно было бы
опустить руки, но Вернадский не терял душевной твёрдости."
(Гум., стр. 135)
У Гумилевского с юмором явно проблем не было.
* * *
"Выйдя рано утром 5 февраля 1919 года, как всегда, на прогулку,
Владимир Иванович увидел, что город занят какими-то войсками,
по-видимому русскими. На вопросы 'Кто они?' солдаты не отвечали.
В тот же день они исчезли, и общее собрание академии, назначенное
на этот день, состоялось в доме, хорошо знакомом Вернадскому --
в бывшей первой гимназии. На этом собрании решено было командиро-
вать А. Е. Крымского, как непременного секретаря, приветствовать
подходившую к городу Особую Украинскую Красную Армию." (Гум.
136)
Спустившись с неба на землю, академики заметили какие-то войска.
Оказалось, "красные". Пообсуждав единственно верное учение Маркса
и грядущий закат Европы, академики решили скопом переметнуться на
сторону временно побеждающего пролетариата.
Надо заметить, после 1917-го Вернадский стал проявлять странную
политическую аморфность. По Гумилевскому, смену политических хо-
зяев наш ноосферщик пережил не более драматично, чем кот, гуляю-
щий сам по себе. Объяснить это можно разве что следующим образом:
для человека с таким масштабным мышлением, как у Вернадского, и
"белые", и "красные", и даже украинская Директория видятся как
одно и то же живое вещество, в лучшем случае "ноосфера". Одним
словом, ой! Можно сказать, этот могучий человечище ПЕРЕРОС поли-
тику.
* * *
О дальнейшей деятельности Вернадского в 1919-м (Гум., стр.
138):
"...в феврале Владимир Иванович мог уже принять предложение
Таврического университета в Симферополе прочесть курс лекций по
геохимии. Особенный интерес представляла лекция Вернадского 'О
роли человека, его сознания и воли для жизни природы'..."
По правде говоря, если бы нынешний человек куда-нибудь исчез
из биосферы -- вместе со своими сознанием и волей -- природа бы
только вздохнула с облегчением.
Кстати, кто мог учиться в Таврическом университете в 1919-м?
Наверное, сплошь сердечники, почечники, припадочные и прочие
белобилетники, а также вундеркинды и женщины.
"В начале учебного 1920/21 года Вернадского избрали ректором
университета..." (Гум., стр. 139)
Дом В. И. Вернадского в Симферополе на улице Курчатова.
Фото автора. Крым, 2008 г.
Короче, наш ноосферщик сделал при "белых" карьеру. Врангелевс-
кая армия эвакуировалась из Крыма в Турцию только 2 ноября 1920
года -- в разгар первого семестра...
"...явилась, наконец, возможность вернуться в Киев или в
Петроград. Владимир Иванович выбрал Петроград. Тогда за ним и
семьёй Ольденбурга [Министра народного образования в правитель-
стве Керенского -- А. Б.], находившейся в Крыму, академия при-
слала отдельный вагон. Тогдашний народный комиссар здравоохране-
ния Н. А. Семашко, бывший ученик Вернадского, распорядился при-
цепить вагон к санитарному поезду (...) Владимир Иванович в
овчинном полушубке и обмотках защитного цвета являлся читать
очередную лекцию о производительных силах великой страны."
(Гум., стр. 138)
Предыдущая лекция была читана, по-видимому, врангелевцам. Юмор
у Гумилевского не броский, но качественный.
* * *
В 1912 году "...Вернадский выступает на страницах газет со ста-
тьями, в которых разъясняет необходимость изучения радиоактивных
месторождений России и исследования явлений радиоактивности."
(Гум., стр. 105)
"...Вернадский вспахал целину для создания в Советской России
радиевой промышленности."
"В то время действие радиоизлучений на человека ещё не было
изучено; средств защиты от вредного действия радиевых препаратов
при работе с ними никто не искал. Слушая рассказ своего помощни-
ка, Владимир Иванович заметил небольшие язвочки на палльцах Вита-
лия Григорьевича, но не придал никакого значения им. Постоянно
встречаясь с Хлопиным, он видел, однако, что язвочки на руках не
проходят, а пальцы искривляются." (Гум., стр. 142-143)
"Не придал никакого значения" -- значит, прошёл мимо возможного
открытия. В результате открытие вредного действия радиации на
организмы было сделано другими, и слава досталась не России. Про
повреждение организма Вернадского радиоактивным излучением ничего
не говорится. Надо думать, от тяжёлого поражения радиацией спас-
ло Вернадского то, что ко времени создания своего Радиевого инс-
титута он уже был на той ступени научной иерархии, на которой по
преимуществу руководят и обобщают. То есть, сам он не очень нале-
гал на радиоактивные препараты, а больше руководил налеганием
других, что и позволило ему дотянуть до 83-х лет, хотя он ни разу
не побывал в советском концлагере, а только в тюрьме, да и то
чуть-чуть. Надо думать, большевики просекли, что этот заговарива-
тель интеллигентских зубов им нужен живым и невредимым. Пусть
умирают от голода дети в Поволжье, только бы сохранить лаборато-
рию Вернадского.
* * *
О моих предшественниках на поприще критики русских космистов
(Гум., стр 149):
"Надо сказать, что учёные, современники Вернадского, встретили
его биогеохимические идеи с насмешливой враждебностью. Насмешки
доводились до прямого издевательства."
"Во время пребывания Вернадского на Украине [то есть, во время
сотрудничества его со Скоропадским и Врангелем -- А. Б.] директо-
ром Минералогического музея был избран Ферсман. На одном из соб-
раний музея Александр Евгеньевич публично выразил сожаление о
том, что Вернадский изменил тому направлению в науке, которое
создало ему мировую известность.
-- Мы потеряли замечательнейшего минералога, -- говорил он, -- а
что приобрели? Ничего!"
"Несомненно, что космические идеи Вернадского явились ценнейшим
для нас и будущих поколений откровением гения, однако даже среди
учеников и друзей Вернадского более ценились его труды по минера-
логии и кристаллографии, а его 'Очеркам геохимии' предпочитали
'Геохимию' Ферсмана с её практической направленностью." (Гум.,
стр 152)
"Пока задачи и цели вновь организованного биогеохимического
отдела оставались для многих академических работников неясными,
деятельность его не встречала сочувствия.
Один академик спрашивал другого:
- Что это за отдел живого вещества? Чем там занимаются?
Другой редко отвечал просто:
- Не знаю!
Чаще он придумывал что-нибудь унизительное:
- Ищут золото в дохлых лягушках!
Даже в нижнем этаже радиевого института не понимали, что дела-
ется у них над головами.
-- Что это паленым пахнет? -- вдруг спрашивал кто-нибудь из
сотрудников, опасливо оглядываясь кругом.
- Садиков кошек жжёт! -- отвечали ему." (Гум., стр 166-167)
Надо полагать, здравомыслящих людей хватало в то время даже
среди учёных.
А здесь уже не просто критика, а почти бунт:
"Константин Автономович смущённо вытер глаза рукавом солдатской
рубахи и пробормотал, брезгливо кивая на печь, где выпаривалась
какая-то морская рыба, распространявшая отвратительный запах:
- Не понимаю я вашей биогеохимии, не стану я ею заниматься. У
меня сил нет ею заниматься!" (Гум., стр. 153)
Это минералог Ненадкевич в 1922 году прокомментировал новые
веяния от Вернадского. Да всё он на самом деле понимал по части
"живого вещества" и пр. Не понимал он лишь того, зачем загонять
своё мышление в вернадсковскую схему.
Ну, вот, вроде, и реальный вклад в науку:
"Вернадский обратил внимание на преобладание в живом веществе
чистых химических элементов, то есть состоящих из одного изотопа,
и выдвинул гипотезу огромного значения. Он предположил, что орга-
низм различно относится к изотопам..." (Гум., стр. 173)
А вот характерный обобщенческий продукт от Вернадского:
"Наука не существует помимо человека, она есть его создание,
как его созданием является слово, без которого не может быть
науки." (Гум., стр. 177)
Про такое говорят: попал пальцем в небо. Но может, это только
потом -- после прозрений Вернадского -- стало общим местом, что
науку делают именно люди, а не кто-то другой, и что она выража-
ется на человеческом языке.
* * *
А вот как Гумилевский оправдывает обобщальщицкий и направляль-
щицкий зуд Вернадского:
"Конечно, Вернадский был одарён необычайно. Но именно в силу
своей необычайной одарённости желания и стремления его боролись
одно с другим, и замыслы оказывались не под силу человеку даже
с его способностями, с его познаниями, с его умением работать."
(стр. 177)
Среди прочего, Вернадский много носился со своей идеей рассеян-
ного состояния химических элементов:
"Элементы, находящиеся в таком состоянии, должны обладать дру-
гими свойствами, чем совокупности их атомов, а тем более молекул
(...) Нельзя на отдельный атом переносить закономерности, выве-
денные из изучения их совокупностей." (Гум., стр. 178)
Непонятно только, куда при этом смотрели диалектические мате-
риалисты со своим законом перехода количества в качество? Навер-
ное, снисходительно ухмылялись.
Если судить по ссылкам в интернете, термин "рассеяние элемен-
тов" не привился. А вот "миграция элементов" пошла.
* * *
Из гениальных обобщений Вернадского:
"Одни и те же законы господствуют как в великих небесных свети-
лах и в планетных системах, так и в мельчайших молекулах, быть
может, даже в ещё более ограниченном пространстве отдельных
атомов." (Гум. 165)
Чувствуется, что нутром он явно не марксист: марксисты всюду
видят (и находят, конечно) "переход количества в качество".
Далее, какие всё-таки "одни и те же законы"? Научный закон -- это
человеческая интерпретация реальности. Можно одинаково неверно,
бесполезно и безответственно интерпретировать очень разные вещи,
а также выдвигать гипотезы разные -- якобы для будущих поколений
-- но платят деньги за подобные занятия далеко не всем.
"Сущность своего учения о биосфере и живом веществе Вернадский
представил в предельно ясной и краткой форме.
- Можно без преувеличения утверждать, -- говорил он, -- что
химическое состояние наружной коры нашей планеты, биосферы,
всецело находится под влиянием жизни, определяется живыми
организмами." (Гум., стр. 188)
Не так. На химическое состояние "наружной коры" нашей планеты
влияют также 1) солнечное излучение, 2) внутреннее тепло Земли,
3) абиотические процессы в "наружной коре".
"Исходя из (...) доказанного научным наблюдением участия
эволюционного процесса в создании всюдности и давления жизни,
проявляющихся в современной биосфере, Вернадский сформулировал
новый биохимический принцип, касающийся эволюции живых форм:
эволюция видов, приводящая к созданию форм жизни, устойчивых в
биосфере, должна идти в направлении, увеличивающем проявление
биогенной миграции атомов в биосфере." (Гум., стр. 192)
Не так. Процесс эволюции никуда не направлен, кроме как на
заполнение всяких открывающихся "экологических ниш". Если
какие-то жизненные формы не смогли придти в равновесие со средой
обитания в пределах своей "ниши" и уничтожили её или же если
"ниша" была уничтожена абиотическими факторами, то сокращается
(может быть, временно) и "всюдность", и "биогенная миграция
атомов в биосфере".
"Вернадский поставил общий и интереснейший вопрос: не является
ли элементарный химический состав организмов видовым признаком?"
(Гум., 194)
Не знаю, ответили ли на этот вопрос. На всякий случай отвечу
сам. Элементарный химический состав организмов зависит в части
макроэлементов от состояния этих организмов (много или мало в них
жира, к примеру: если жизнь тяжёлая и жира соответственно мало,
то больше доля костной ткани -- с её кальцием и фосфором), а в
части микроэлементов -- от химических особенностей среды: много
или мало в ней йода, селена, цинка и т. п. С видовой идентифика-
цией крупных организмов проблем нет, а что касается мелких (насе-
комых, к примеру), то их для химического исследования на содер-
жание микроэлементов требуется МНОГО (в своё время Вернадский
искал КИЛОГРАММ вшей), тогда как обычно удаётся поймать в лучшем
случае один-два экземпляра нового вида существ, иначе бы их давно
открыли. И обычно бывает много проще проанализировать у добычи
наружные признаки.
О масштабе ответственности Вернадского за состояние дел в
советской науке:
"В течение ближайших лет, оставаясь директором радиевого инсти-
тута и биогеохимической лаборатории, он становится председателем
Комитета по метеоритам и космической пыли, председателем Комиссии
по изотопам, вице-президентом организованной им Международной ко-
миссии по геологическому времени, провозглашает основы радиогео-
логии и постепенно забирает в свои руки все космическое хозяйство
на Земле." (Гум., стр. 195)
Можно сказать, "крайний" по науке найден. В количестве занимае-
мых должностей Вернадский может сравниться, наверное, только с
одним своим выдающимся современником: с Бенито Муссолини.
О том, как страдали великие учёные при Советской власти:
"Сергей Федорович Ольденбург, оставляя должность непременного
секретаря, обязан был покинуть и свою должностную квартиру в
здании Академии наук.
- У меня восемь комнат, -- сказал Вернадский, -- пожалуйста,
возьми половину.
А у профессора Преображенского в "Собачьем сердце" комнат было
всего лишь семь. Ну да, он был ведь только профессор... А все,
кто удивляется нерациональной манере использования жилплощади в
условиях усугубляющегося дефицита природных ресурсов, --
шариковы.
* * *
"Сходство планетарной системы и строения атома не кажется слу-
чайным совпадением -- оно является проявлением единства вселен-
ной." (Гум., стр. 171)
Такую глубокую аналогию между устройством атома и Солнечной
системы я самостоятельно проводил лет в четырнадцать. Для этого
не надо быть академиком. Потом я таки начал учить в школе химию и
узнал про всякие электронные орбиты S, P и пр. типов, которые
вовсе не похожи на эллипсы планетарных орбит и описываются явно
не законами Кеплера.
* * *
"Реальный организм неразрывно связан с окружающей средой, и
можно отделить его от неё только мысленно." (Гум., стр. 182)
Вернадский имеет в виду, что только мысленно можно, к примеру,
вырвать морковку из грядки? Или он делится своим выдающимся
открытием того, что все организмы что-то принимают внутрь и потом
что-то из себя выделяют? А ведь на таком уровне -- половина его
"биосферных" и "космических" рассуждений.
* * *
"Владимир Иванович нашёл для себя интересные факты. Врачи обра-
тили его внимание на одну особеннсть медицинской практики: она
неизменно предпочитает выделенные из организмов лекарственные
вещества синтетическим фармацевтическим препаратам.
Директор клиники, слушавший лекцию с чрезвычайным вниманием,
сказал ему:
-- Старый, опытный врач, обнаружив у больного недостаток кальция,
например, не станет прописывать ему углекислый кальций в порошках
или в микстуре со взбалтыванием. Нет, он скажет ему: ''Возьмите-
ка, голубчик, свежее яйцо, вымойте его хорошенько со щёткой, сва-
рите вкрутую, очистите, а затем яйцо выбросьте, а скорлупу...'"
(Гум., стр. 175)
Итак, яйцо ВЫБРОСЬТЕ! Это высказывается в 1926-м году -- когда
как минимум половина народа недоедает -- каким-то директором кли-
ники и пересказывается Вернадским, а потом благоговейно цитирует-
ся автором 1890-го года рождения Гумилевским. Сытая мразь --
такие вот слова напрашиваются в первую очередь. За такое бестре-
петное отношение к еде надо бы морды очкастые бить.
* * *
А вот -- кредо, то, из-за чего хочется выяснять содержание
цезия в организмах вернадских через сжигание их в автоклаве:
"Законы культурного роста человечества теснейшим образом связа-
ны с теми грандиозными процессами природы, которые открывает нам
геохимия, и не могут считаться случайностью. Направление этого
роста -- к дальнейшему захвату сил природы и их переработке со-
знанием, мыслью -- определённо ходом геологической истории нашей
планеты; оно не может быть остановлено нашей волей. Исторически
длинные печальные и тяжёлые явления, разлагающие жизнь, приводя-
щие людей к самоистреблению, к обнищанию, будут преодолены.
Учесть эту работу человечества -- дело будущего, как в будущем
видим мы и её неизбежный расцвет." (Гум., стр. 152)
Геологический оптимизм Вернадского по поводу дальнейшего захва-
та сил природы хорошо сочетался с историческим оптимизмом руково-
дителей коммунистической партии, поэтому Вернадский не только не
попал на Соловки, несмотря на своё когда-то тёплое отношение к
украинской Директории и крымским белогвардейцам, но ещё и выбился
в число организаторов советской науки, немало поспособствовавшей
тому, что сегодня на повестке дня главный вопрос -- как всё-таки
остановить нашей волей дальнейший захват сил природы и их перера-
ботку сознанием в разную дрянь, отравляющую людей и биосферу.
* * *
Вернадский -- великий подхватывальщик и развивальщик: просла-
вился он главным образом как теоретик геохимии, биосферы и "ноо-
сферы", но автором и первоначальным наполнятелем этих понятий был
не он.
Вернадский о своих предтечах ("Несколько слов о ноосфере"):
"Понятие "биосферы", т. е. "области жизни", введено было в
биологию Ламарком (1744-1829) в Париже в начале XIX в., а в
геологию Э. Зюссом (1831-1914) в Вене в конце того же века."
"В архивах науки, в том числе и нашей, мысль о жизни как о
космическом явлении существовала уже давно. Столетия назад,
в конце XVII в. голландский ученый Христиан Гюйгенс (1629-1695) в
своей предсмертной работе, в книге 'Космотеорос', вышедшей в свет
уже после его смерти, научно выдвинул эту проблему. Книга эта
была дважды, по инициативе Петра I, издана на русском языке под
заглавием 'Книга мирозрения' в первой четверти XVIII в."
Г. Аксенов о ещё одном предшественнике Вернадского:
"Исключительно высоко ценил Вернадский идеи Сванте Аррениуса,
его идею панспермии, то есть не земное происхождение жизни, а
жизнь как путешественница во вселенной, перескакивая с планеты на
планету. Вернадский считал, что если пока идее панспермии нет
доказательств, ее надо рассматривать как одну из важнейших
рабочих гипотез." (из интервью по поводу издания биографии
Вернадского, написанной Аксёновым)
У Гумилевского:
"Лекция Владимира Ивановича для многих из нас явилась полным
откровением, -- рассказывает Д. П. Малюга (...) Владимир
Иванович, начав с обычных явлений, наблюдаемых в обыденной жизни,
правизны и левизны -- левши, правые и левые формы раковин, правые
и левые изомеры, -- перешел к изложению теорий происхождения и
существования правых и левых форм, говорил о связи этого явления
с геометрическими свойствами пространства, наконец о правом и
левом космическом пространстве".
"На первостепенное значение правизны и левизны для живого вещес-
тва в жизни организма впервые указал Пастер. В результате своих
опытов он обнаружил, что правые и левые формы в живом веществе
оказываются телами резко различной устойчивости, телами, химичес-
ки явно не тождественными, в то время как в косных естественных
телах и в природных явлениях нет различия в химических проявлени-
ях правизны и левизны." (стр. 198)
Короче, и в левизне-правизне Вернадский -- не первый. Зато
никто не смог так красиво рассказывать о них с трибуны, как он.
Гумилевский:
"Когда-то без всякой необходимости он зачислил основоположником
геохимии американского ученого Кларка. Позднее Вернадский заявил,
что за 70 лет до Кларка швейцарский химик и мыслитель Шёнбейн
определил геохимию как отдельную область науки." (247)
Сам Вернадский ("Несколько слов о ноосфере"):
"...я ввел вместо понятия 'жизнь' понятие 'живого вещества',
сейчас, мне кажется, прочно утвердившееся в науке. 'Живое
вещество' есть совокупность живых организмов. Это не что иное,
как научное, эмпирическое обобщение всех известных и легко и
точно наблюдаемых бесчисленных, эмпирически бесспорных фактов."
Правда, исследователь Вернадского Г. Аксенов утверждает обрат-
ное, а именно то, что "ключевое понятие 'живое вещество' не
утвердилось как геохимическое".
Далее, сам Вернадский (там же) по поводу происхождения понятия
"живое вещество" пишет следующее:
"Замечательный петербургский академик, всю свою жизнь отдавший
России, Каспар Вольф (1733-1794) в год Великой французской рево-
люции (1789) ярко выразил это в книге, напечатанной по-немецки в
Петербурге 'Об особенной и действенной силе, свойственной
растительной и животной субстанциям'."
Надо заметить, "субстанция" -- это по-латински и есть вещество.
Так что даже со своим "живым веществом" Вернадский ничего не ввёл,
а только продолжил чужое.
Впрочем, это не очень важно, кто первым высказал подобную идею,
представляющую собой лишь ещё одну точку зрения на известные вещи
и ничего не привносящую в практику.
Охотное упоминание Вернадским своих предшественников по части
"эмпирических обобщений" планетарного и космического масштаба
происходит, наверное, не только из объективности и скромности, но
также из желания не выглядеть белой вороной, которая кормится
генерализациями и пророчествованиями вместо того, чтобы тянуть
общую лямку, то есть, к примеру, самолично душить кошек с целью
определения их химического состава. Нет, удушение кошек -- дело
лаборантов, аспирантов и младших научных сотрудников, а мыслитель
уровня Вернадского не должен нисходить даже до подманивания кошек
на докторскую колбасу.
Но может, я не прав, и Вернадский любил ворваться в лабораторию
биохимии этаким живчиком с закатанными рукавами и ошарашить млад-
ших коллег чем-нибудь, вроде: "Ну-с, голубчики, кого душим
сегодня? Зайчиков или птенчиков? Я с удовольствием поучаствую!"
Всего, согласно Гумилевскому, в лаборатории было сделано около
37 000 анализов такого рода. О количестве уничтоженных организмов
можно только гадать. В пору ставить памятник жертвам эксперимен-
тов Вернадского.
* * *
Вернадский как открыватель жизни на Венере и Марсе ("Несколько
слов о ноосфере"):
"В биогеохимии нам приходится считаться с тем, что жизнь (живые
организмы) реально существует не только на одной нашей планете,
не только в земной биосфере. Это установлено сейчас, мне кажется,
без сомнений пока для всех так называемых 'земных планет', т. е.
для Венеры, Земли и Марса. (там же)
Куда после Вернадского подевалась жизнь с Венеры и Марса,
сказать трудно.
Ещё одна неудача Вернадского как обобщальщика (ничего страшно-
го: с каждым случается):
"По мнению Вернадского нашу планету нужно рассматривать в кос-
мосе как тело холодное. Наибольшая температура в ней, реально
наблюдаемая в магматических породах, едва ли превышает 1200
градусов, причем значительная часть этой температуры, наблюдаемой
в лавах, связана с окислительными процессами.
На глубине температура достигает максимум 1000 градусов. В
космическом масштабе Земля -- планета холодная. Область ее
высокой температуры сосредоточена в земной коре, мощность которой
не превышает 60 километров, и в ней нет сплошного огненно-жидкого
слоя." (Гум., стр. 219)
Современные вернадские уже утверждают, что температура земного
ядра 3-5 тысяч градусов. Их данные представляются более заслужи-
вающими доверия.
* * *
Вернадский в годы коллективизации и "голодомора" (1932):
"Ближайшей задачей науки Вернадский ставил организацию сбора и
учета космической пыли. Он предлагал делать это на полярных
станциях. Выработанную им инструкцию для сборщиков пыли Владимир
Иванович направил О. Ю. Шмидту, возглавлявшему тогда научно-ис-
следовательскую работу в Арктике." (Гум., стр. 223)
"С докладом о необходимости систематического сбора и изучения
космической пыли Вернадский выступил в метеоритном комитете всего
лишь за несколько недель до начала второй мировой войны." (Гум.,
стр. 225)
Возможно, это была тоже "вершина айсберга" каких-то важнейших
секретных исследований, выполнявшихся по заказу НКВД или даже
самого Сталина.
* * *
Вернадский как пламенный эволюционер ("Несколько слов о
ноосфере"):
"Раз достигнутый уровень мозга (центральной нервной системы) в
достигнутой эволюции не идет уже вспять, только вперед."(там
же)
Увы, "достигнутый уровень мозга" таки идёт иногда вспять, а
именно в условиях, когда перестаёт быть важным для выживания: у
кожных клещей, глистов, современных западоидов и т. п.
* * *
Немного о манерах гения:
"Вскоре появились Вернадские. Они шли, как всегда, -- впереди
Наталья Егоровна, а на два шага сзади -- Владимир Иванович, с
наклоненной головой, не замечающий ничего вокруг." (Гум., стр.
228)
* * *
О том, почему Вернадский не считал для себя важным менее опо-
средствованное участие в борьбе с нацизмом:
"'Немцы пытаются силой создать насильственный поворот хода
истории, но я считаю их положение безнадежным', -- писал он в
одном письме и пояснял в другом: 'Это не оптимизм, а эмпирический
вывод!'" (Гум., стр. 229)
"Благодаря понятию о ноосфере я смотрю в будущее чрезвычайно
оптимистично, -- повторяет он Флоренскому. -- Немцы предприняли
противоестественный ход в своих идейных построениях, а так как
человеческая история не есть что-нибудь случайное и теснейшим об-
разом связана с историей биосферы, их будущее неизбежно приведет
их к упадку, из которого им нелегко будет выкарабкаться!"
(Гум., стр. 231)
По-видимому, Вернадский доказал каким-то сложным научным путём
неизбежность победы СССР в войне.
"Не поколебала эту уверенность и начавшаяся уже в июле подго-
товка к эвакуации Москвы. Старейших академиков решено было напра-
вить в Казахстан, в Боровое, где имелись санатории и лечебные
учреждения." (Гум., стр. 229)
Надо думать, "руководство страны" понимало, что старых академи-
ческих бздунов ("В здоровом теле -- здоровый дух") было невозмож-
но даже ненадолго оставлять без медицинской помощи.
"Каждый месяц он составлял списки близких и чужих, кому послать
денег. Теперь эти списки увеличивались, а Прасковье Кирилловне
все чаще и чаще приходилось на исходе месяца занимать денег на
хозяйство." (Гум., стр. 231)
Иными словами, Вернадский считал не вполне правильным, что
Советская власть много платит академикам, но был не очень в ладах
с арифметикой, или слабо ориентировался в ценах, или не контроли-
ровал своих добрых чувств.
* * *
Об итогах долгой жизни Вернадского в науке:
"...известность имени основателя крупнейших научных центров,
научных школ и направлений никак не соответствовала и не соответ-
ствует его научным заслугам ни в свое время, ни теперь. Но когда
однажды сам Вернадский с грустной усмешкой заметил в разговоре с
академиком Л. С. Бергом, что его 'Биосфера' забыта, Берг коротко
и точно ответил:
- Напрасно вы так думаете! Она стала классической. Ряд ее идей
глубоко вошел в жизнь как определенное миропредставление --
обезличился!" (Гум., стр. 247)
Вернадский действительно присутствует в современных научных и
ненаучных представлениях, но не так, как Кеплер, Ньютон, Менделе-
ев, то есть не как создатель конкретных "именных" моделей, а го-
раздо худшим образом: в форме своей любимой вредной мыслительной
парадигмы ("всесилие разума" и т. п.).
Г. Б. Наумов ("Миры Вернадского"):
"В 1998 г. 'Биосфера' впервые полностью издается на английском
языке в США с обстоятельными комментариями. В 2000 г. французский
журнал Fusion печатает 'Биосферу и ноосферу' Вернадского с пре-
красной вступительной статьей главного редактора Е. Гренье, назы-
вающего Вернадского основателем глобальной экологии. И т. д."
Всплеск интереса к Вернадскому вызван отчасти абсурдизацией
западного сознания.
* * *
Вернадский как гуманистическое трепло и борец с нацизмом и
расизмом ("Несколько слов о ноосфере"):
"Геологический эволюционный процесс отвечает биологическому
единству и равенству всех людей -- Homo sapiens и его геологичес-
ких предков Sinanthropus и др., потомство которых для белых,
красных, желтых и черных рас -- любым образом среди них всех -
развивается безостановочно в бесчисленных поколениях. Это --
закон природы. Все расы между собой скрещиваются и дают
плодовитое потомство.
В историческом состязании, например в войне такого масштаба,
как нынешняя, в конце концов побеждает тот, кто этому закону
следует. Нельзя безнаказанно идти против принципа единства всех
людей как закона природы. Я употребляю здесь понятие 'закон
природы', как это теперь все больше входит в жизнь в области
физико-химических наук, как точно установленное эмпирическое
обобщение." (всё ещё там)
Если под "равенством всех людей" имеется в виду равенство
текущих биологических возможностей представителей различных рас,
то даже это верно лишь при некотором округлении "эмпирических
данных". С точки зрения интересов человечества, его расы равно-
ценны только в отношении будущего, потому что не известно, какая
для чего пригодится. Мне думается, биологическое равенство рас
должно пониматься лишь в том смысле, что любую из них можно взять
за основу для выращивания "сверхчеловеков". Но переделка расы
означает, так сказать, отрицание её текущих качеств, то есть её
уничтожение. Вдобавок с разными расами будет при этом разный
объём хлопот.
Предложение "Нельзя безнаказанно идти против принципа единства
всех людей как закона природы" -- это попросту демагогия, потому
что в нём нет чёткого смысла, а есть только приятно впечатляющие
фразы: "нельзя безнаказанно идти", "единство всех людей", "закон
природы". Чтобы люди, в том числе образованные, меньше душили
друг друга, надо регулярно капать им на мозги умиротворяющими
речами об их единстве, космической роли и т. п. Вернадский выпол-
нял (и выполняет) роль капальщика на мозги: без особой зауми, но
с претензией на глубокую научность. Он был не мыслитель, а пропа-
гандист: болтавшийся по международным симпозиумам бородатый про-
поведник, у которого, наверное, уже от одного только вида трибуны
возникало непреодолимое желание сказать программную речь.
* * *
Вернадский как естественнонаучный обоснователь сталинских
репрессий:
"Сейчас мы переживаем новое геологическое эволюционное измене-
ние биосферы. Мы входим в ноосферу. Мы вступаем в нее -- в новый
стихийный геологический процесс -- в грозное время, в эпоху раз-
рушительной мировой войны. Но важен для нас факт, что идеалы
нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процес-
сом, с законами природы, отвечают ноосфере." ("Несколько слов
о ноосфере")
Ну, может, у Вернадского только идеалы сталинской демократии
шли в унисон со стихийным геологическим процессом, а сама демо-
кратия шла вразрез с ним. Каким образом Вернадский вычислял свой
унисон, осталось загадкой. Вполне может быть, что это его утверж-
дение -- лишь экспертная оценка, то есть просто мнение, а не
логически корректный вывод.
* * *
О порядке доступа к телу великого биогеохимика (Гумилевский,
стр. 204):
"...Александр Павлович с приветливой улыбкой сказал:
- Ну вот, Владимир Иванович примет вас завтра... -- И затем
строго предупредил: -- вы придёте ровно в два часа, не опаздывая
ни на минуту. Если опоздаете, академик может вас не принять, во
всяком случае, репутация ваша в его глазах будет испорчена... Вы
не должны отнимать более десяти минут, постарайтесь уложиться в
эти десять минут. Когда академик встанет, не задерживайтесь и
уходите."
Это называется "забронзоветь".
* * *
Научное сообщество -- это иерархически организованный ремес-
ленный цех, в котором каждый сверчок знай свой шесток, если
хочешь быть участником лопания академического пирога или хотя бы
его крошек. Если не подчиняешься цеховым правилам, никогда в это
сообщество не попадёшь, а если всё-таки попадёшь, то быстро из
него вылетишь. Вернадский правила в основном соблюдал: сначала
дорос до академика и только потом стал публично философствовать
по поводу "сфер". И никогда не говорил про науку плохо.
Как учёный Вернадский велик -- но только относительно науки, а
не относительно общества. Наука благодаря усилиям Вернадского и
ему подобных превратилась по преимуществу в абсурдное средство
самоуничтожения человечества.
Основное содержание современной эпохи -- эпохи господства
вернадскизма:
1. Деградация "человеческого материала". Усилия науки тратятся в
основном на то, чтобы совершенствовать вещи, а не людей. Чем
больше вещи "разгружают" человека, тем меньше он напрягается,
и тем с худшим набором качеств оказывается способен выживать.
2. Деградация среды обитания людей, идущая быстрее, чем развива-
ются средства предотвращения этой деградации или замены дегра-
дировавшего чем-либо равноценным.
3. Деградация коллективного интеллекта человечества, проявляющая-
ся в абсурдизации умственной деятельности и обусловливающая
деградацию "человеческого материала" и среды обитания людей.
По большому счёту, мы не знаем, зачем и как надо жить. Хуже
того, возможностей основательно работать над этими вопросами всё
меньше.
От науки должно сегодня требоваться в первую очередь следующее:
1. Развитие мыслительного аппарата, совершенствование интеллекту-
альных технологий работы со сложностями.
2. Совершенствование технологий КОЛЛЕКТИВНОЙ умственной работы.
3. Совершенствование технических средств обеспечения индивидуаль-
ной и коллективной умственной работы (вместо замены одних
сложностей другими, зачастую случающейся в настоящее время).
4. Выработка представлений о правильном индивиде, правильном
обществе, правильном устройстве искусственной среды обитания.
5. Обеспечение путей перехода к правильному индивиду, правильному
обществу, правильной искусственной среде обитания.
* * *
Приём, использовавшийся Вернадским в геохимии, биогеохимии и
"теории ноосферы" -- это интерпретация предметной области в
понятиях другой предметной области. Такое всегда выглядит свежо,
смело, умно и многообещающе, но когда дело доходит до оригиналь-
ных существенных выводов, зачастую оказывается, что эти выводы
менее значимы, чем ожидалось, а то и вовсе отсутствуют. В самом
деле, ЧТО помимо новой точки зрения привнесло понятие ноосферы?
Да ничего не привнесло. Хорошая теория -- такая, которая не
только объясняет известное, но ещё и позволяет предсказывать
неизвестное. Пример хорошей теории (теоретической модели) --
периодическая таблица химических элементов Менделеева, позволяв-
шая предсказывать существование элементов и уточнять их атомную
массу. А какие вещи позволила предсказать или уточнить "теория
ноосферы" Вернадского? Может, существование до сих пор не найден-
ного инопланетного разума? Так его задолго до Вернадского предпо-
лагали -- и до сих пор не нашли. А найти до сих пор не могут,
наверное, потому же, почему скоро не смогут находить и нас: разум
успевает уничтожить вмещающую его биосферу и себя самого вместе с
нею ещё до того, как разовьётся настолько, что начнёт понимать
собственную ущербность.
Основные отправители культа святого Вернадского -- преподава-
тели высших учебных заведений. Для этой социальной группы Вернад-
ский -- плоть от плоти и воплощение идеала: матёрый профессорюга,
завораживающий своей эрудированной масштабной болтовнёй. Открыва-
тель коалинового ядра, избирательности организмов к изотопам и
рассеяния химических элементов.
Надо заметить, Советская власть довольно-таки носилась со
старыми академическими бздунами, доставшимися её в наследство от
царского режима. Ставить ей это в вину было бы некорректно,
потому что в первую половину XX века разобраться в порочности
научно-технического "прогресса" было ещё довольно трудно, поско-
льку ещё не накопились сколько-нибудь убедительные факты, на эту
порочность указывающие, а "лучшие умы" типа Вернадского упивались
открывающимися космическими перспективами вместо того, чтобы
наводить порядок в элементарных земных человеческих делах. Вдоба-
вок марксизм, как и вернадскизм, был идеологией прогрессистской,
так что опровергать вернадскизм, не опровергая марксизма, было,
наверное, невозможно.
* * *
С точки зрения общественных интересов, какими они представля-
ются в начале XXI века, Вернадский -- это чудовище "ноосферы",
может быть, даже естественнонаучный Адольф Гитлер (если искать
сильные образы): благодетель, от которого стало только хуже.
Гитлер насылал полчища нацистов на беззащитную Европу, Вернадский
-- полчища научных работников на беззащитную окружающую среду.
Состояние человечества можно теперь сравнивать с состоянием
Германии в 1941-1945 годах, то есть на пути к катастрофе. Я
думаю, сегодня оно соответствует приблизительно середине 1943
года.
Вернадский и Гитлер... Оба -- цивилизационисты, прогрессисты.
Оба хотели, как лучше. Оба -- великие, признанные таковыми ещё
при жизни. Оба закончили свои земные дела в 1945-м. Крематориям
Гитлера у Вернадского соответствуют автоклавы, в которых тысячами
сжигали всякие невинные организмы ради исследования "живого
вещества" ("В 1960 году картотека по геохимии живых организмов
насчитывала 36 тысяч карточек" -- Гум., стр. 167).
Разумеется, как в случае с Германией Адольф Гитлер -- больше
символ, чем организатор увлёкшего многих процесса, так и в случае
с человечеством Владимир Вернадский -- может, самый яркий, но
далеко не единственный, кому оно будет "благодарно" за жуткий
конец своего "научно-технического прогресса".
* * *
Если говорить о моих глубоких чувствах к Вернадскому, то это в
первую очередь не зависть к его бытовому комфорту с младых ногтей
и к его огромному авторитету в среде бздливой профессуры, издева-
ющейся над студентами, а лёгкое презрение к его творческому про-
дукту (точнее, к той его части, в которой Вернадский поднимается
до всяких космических обобщений): имея уйму свободного времени,
возможность таскаться по свету, просиживать днями в лучших библи-
отеках мира и ложиться спать в 22.00, он накропал какие-то рас-
суждения о ноосфере и т. п., обойдя своим драгоценным вниманием
кучу проблем человечества, которые уже в его время были достаточ-
но заметны, актуальны и частично даже решабельны.
* * *
С сайта www.krugosvet.ru:
"Вернадский активно участвовал в общественной жизни России
конца 19 -- начала 20 в., входил в земское и конституционно-демо-
кратическое движения. В конце августа -- начале сентября 1903
вместе с П. Б. Струве, Н. А. Бердяевым, С. Л. Франком, С. Н.
Булгаковым, С. Н. Трубецким, П. И. Новгородцевым, И. И. Петрунке-
вичем, Д. И. Шаховским, С. Ф. Ольденбургом и др. учредил 'Союз
Освобождения', идеи которого легли в основу образованной год
спустя конституционно-демократической партии. Был членом Бюро
земских съездов (во главе с Д.Н.Шиповым), одним из участников
известного петербургского общеземского съезда 3-9 ноября 1904,
активным участником движения за автономию университетов. На
первом и втором съездах конституционно-демократической партии,
был избран членом ее центрального комитета. В апреле 1906 был
приглашен в Государственный совет от академической курии, в
которую входили также и преподаватели университетов (вышел из
Совета после роспуска Думы в июле 1906, вновь вошел в его состав
в 1907). В 1907 вошел в редакцию кадетской газеты 'Новь'. В
декабре 1910 оставил Московский университет в знак протеста
против репрессивных мер, принятых властями после похорон
Л. Н. Толстого, в которых участвовали студенты. Был исключен из
членов Государственного совета. Возобновил деятельность в Совете
в 1915. В феврале 1917 Совет был упразднен. Последним его актом
стала телеграмма царю в Ставку с предложением отречься от
престола, подписанная четырьмя членами Совета, в том числе
Вернадским."
"После событий февраля 1917 Вернадский был назначен председате-
лем ученого комитета Министерства земледелия и избран профессором
Московского университета. В марте его включили в комиссию по
реформе высших учебных заведений при Министерстве просвещения, а
в августе он получил назначение на должность товарища министра
народного просвещения. После публикации 17 ноября воззвания
Временного правительства (к тому времени подпольного), в котором
большевики были названы насильниками и под которым стояла подпись
ученого, Вернадский вынужден был скрыться и уехал сначала в
Москву, а затем в Полтаву. Характерна его запись того времени:
'Правы большевики -- идет борьба между капитализмом и социализмом.
Лучше ли социализм капитализма? Что он может дать народным
массам? Социализм неизбежно является врагом свободы, культуры,
свободы духа, науки. Русская интеллигенция заражена маразмом
социализма'."
Столь же мрачно высказывался впоследствии о социализме другой
академик -- Игорь Шафаревич. Откуда у академиков такая острая
неприязнь к социализму -- вопрос сложный. Вряд ли от недопотреб-
ления. Но Вернадский не эмигрировал, по-видимому, не из привязан-
ности к русским пейзажам, а из-за того, что академиком он мог
наверняка быть только в России (к такому выводу располагало
многолетнее прозябание за границей его сына). Едва Вернадского
восстановили в академиках, он сразу же вернулся на Родину.
"В Киеве в 1918 при гетмане П. П. Скоропадском Вернадский за-
нялся организацией Академии наук Украины, был избран ее президен-
том. Занимался также формированием академической библиотеки,
пытаясь в начавшемся хаосе и калейдоскопической смене властей
спасти ценные коллекции книг и рукописей. После прихода
большевиков в феврале 1919 пытался наладить работу Академии. В
июле уехал в Староселье на опытную станцию, вернулся в Киев с
приходом Добровольческой армии, встречался с А. И. Деникиным по
вопросу о финансовой поддержке академии. Уехал в Ростов, когда к
городу подошла Красная Армия, в декабре перебрался в Крым. Был
приглашен на должность профессора минералогии Таврического
университета в Симферополе, в сентябре 1920 стал его ректором.
Собирался эмигрировать в Великобританию, однако остался по
настойчивой просьбе преподавателей университета. Встречался с
П. Н. Врангелем, просил о содействии университету."
"В Петрограде, в июле 1921, Вернадский был арестован ЧК и чуть
не попал в черный список по 'делу Таганцева'. В скором времени
освобожденный (благодаря заступничеству того же Семашко) из
заключения, не дожидаясь новых неприятностей вместе с дочерью
отправился на биостанцию близ Мурманска."
"В марте 1926 вернулся в Ленинград по настоянию своего ученика
А. Е. Ферсмана и президента Академии наук С. Ф. Ольденбурга [ещё
один непотопляемый антикоммунист -- А. Б.], побуждаемый чувством
вины за произошедшее и мыслью о своем долге 'перекинуть мост
между старой русской культурой и пореволюционной'. Вернадский был
убежден в скором крахе советской власти, как и многие другие
пошедшие на компромисс с советской властью ученые, но считал
своей обязанностью сохранить то, что еще оставалось от русской
науки и культуры после большевистского погрома."
"Последний раз Вернадский выехал за границу в 1936. Надежды на
крах большевиков постепенно угасали, Академия подверглась чистке
и советизации. Шаг за шагом 'старая русская культура' замещалась
новым варварством."
"Новое варварство" -- это чёрт знает что. Чувствуется, что мой
фундаментальный труд "Варваризм как слой культуры, образ жизни и
принцип" ещё не получил широкого признания в научных, околонауч-
ных и псевдонаучных кругах. Ах да, он ещё ведь даже не
закончен...
"Начиная с 1920-х годов научная деятельность Вернадского порой
встречала непонимание и недоумение среди коллег, в том числе и за
рубежом, а его идею живого вещества многие считали не относящейся
к науке фантазией. Этому способствовали и трудности, с которыми
он встречался при публикации своих трудов в СССР. Сам Вернадский
считал, что виной всему философские установки, выработанные
европейской культурой, в Индии же, говорил он, его идеи расценили
бы как само собой разумеющиеся. В полном объеме работы ученого не
публиковались вплоть до 1990-х годов."
Начиная с 1990-х, из Вернадского начали делать пропагандистскую
подпорку политике дальнейшего разбазаривания природных ресурсов
России ради "прогресса", отсюда и всплеск интереса к великому
"космисту". Пришёлся, наконец, ко двору и его антикоммунизм.
* * *
Отрывок из дневника Вернадского У Горелика ("В. И. Вернадский и
советский атомный проект"):
"16.2.1938: Днем в Обществе Испытателей Природы -- Комиссия по
истории науки. Мой доклад -- довольно много народу. Интересно.
Впервые публично сказал о ноосфере. Как будто не понимается."
Понять -- это одно, принять -- это другое. Это же не наука, где
за пониманием и признанием корректности принятие следует автома-
тически. Чтобы принять "поливы" Вернадского, надо быть к ним
расположенным эмоционально, а людей в то время другое волновало.
Ценили практичность, а не умение масштабно "загнуть" про косми-
ческие просторы.
Горелик:
"А т. Берия и другие его товарищи, думаю, считали его попросту
спецом по части полезных ископаемых. И в этом -- разгадка того,
почему Вернадскому удалось дожить до своей смерти в то время и в
том пространстве, когда и где это было совсем не модно для людей
его 'прослойки'."
Да нет, убивали в то время немало и спецов, даже очень больших:
сочувствовали, сознавали, какие потери несёт страна из-за бесцере-
монного обращения со спецами -- может быть, плакали даже -- но
всё равно убивали, потому что так повелось и попробуй не убей.
Выживание Вернадского -- это как раз ЗАГАДКА. Я намекаю не на
занятие Вернадского доносительством (убивали и доносчиков), а на
секретные исследования по теме "Биохимия и власть". А вдруг?!
Горелик:
"Если вы захотите получить исчерпывающее описание устройства
ноосферы и расписание ее прихода, не ищите этого у Вернадского и
не верьте тем, кто берется все объяснить за него."
Доверимся Горелику -- дотошному специалисту по Вернадскому:
будем считать, что у Вернадского по поводу его "ноосферы" дейст-
вительно нет ничего, кроме общих безответственных рассуждений.
Ещё отрывки из дневника Вернадского У Горелика:
"16.11.1941: Три факта бросаются в глаза, резко противоречащие
словам и идеям коммунистов: 1) двойное на словах правительство -
ЦКП и Совнарком. Настоящая власть ЦКП и даже диктатура Сталина.
Это то, что связывало нашу организацию с Гитлером и Муссолини. 2)
Государство в государстве: власть реальная ГПУ и его дальнейших
превращений. Это нарост, гангрена, разъедающая партию -- но без
нее не может она в реальной жизни обойтись. В результате мильоны
заключенных-рабов, в том числе наряду с преступным элементом и
цветом нации и цвет партии, который создавал ее победу в
междуусобной войне."
"20.2.1941: Газеты переполнены бездарной болтовней ХVIII съезда
партии. Ни одной живой речи. Поражает убогость и отсутствие живой
мысли и одаренности выступающих большевиков. Сильно пала их
умственная сила. Собрались чиновники -- боящиеся сказать правду.
Показывает, мне кажется, понижение их умственного и нравственного
уровня по сравнению с реальной силой нации. Ни одной почти живой
мысли. Ход реальной жизни ими не затрагивается. Жизнь идет --
сколько это возможно при диктатуре -- вне их."
Горелик по этому поводу:
"Как он не боялся писать такое?"
Причина была до смешного простая: у Вернадского был настолько
уродливый почерк, что следователи без крайней необходимости
просто не стали бы тратить на чтение время.
* * *
Бояринцев о Вернадском в 1905 году ("Русские и нерусские
ученые"):
"Но революция шла своим чередом -- студенты разгромили химичес-
кую лабораторию Вернадского, который возмущённый этим хотел напи-
сать статью в газету, но его отговорили от жалобы на славную
молодёжь."
Стране доброта Вернадского обошлась потом крайне дорого.
Бояринцев о предреволюционном времени:
"Если же какой русский интеллигент стоял на государственных и
национальных позициях, он мгновенно объявлялся (как и теперь!)
еврейскими средствами массовой информации 'черносотенцем',
'антисемитом'..."
Вернадского никто черносотенцем и антисемитом, в то славное
время, кажется, не называл, значит, Вернадский стоял не на
государственных или не на национальных позициях. Ничего, с
интеллигентами такое случается часто.
В 1920-м Вернадский написал загадочное следующее:
"Для меня исчезает основа демократии. Ведь русская демократия
-- это царство сытых свиней..."
Именно русская демократия, а не всякая? И она -- царство именно
сытых свиней, а не свиней вообще? И откуда сытые свиньи в 1920-м?
Разве что в окружении Вернадского.
* * *
О том, чем занимался Вернадский в феврале 1917-го. Не более,
не менее как царя, оказывается, свергал (ради царства сытых сви-
ней, как он выразился в 1920-м, присмотревшись к последствиям):
"Члены Совета предлагали Николаю отречься от престола, сместить
правительство и передать власть Временному комитету Государствен-
ной Думы. Под телеграммой стоят подписи четырёх выборных членов,
в том числе Вернадского и Ольденбурга." (Г. Аксёнов).
* * *
Бояринцев:
"...умирает ректор Таврического университета, и к Вернадскому
идут делегации от сотрудников университета, его просят занять эту
должность, должность ректора университета, в котором учится 1800
студентов, а барон Врангель после личной встречи с Вернадским
обещает университету поддержку правительства. Правда, встреча эта
состоялась случайно: по ошибке, вместо сына В. И. Вернадского
Георгия, которому намеревались предложить должность в правитель-
стве, к барону Врангелю попал его отец."
Можно представить себе разговор Вернадского с Врангелем:
- Здравствуйте, Пётр Николаевич!
- Здравствуйте, Владимир... эээ... Иванович!
- Вы, конечно же, имеете представление о том, кто я?
- Частично. Вы, кажется, были среди основателей конституционно-
демократической партии, которая, простите, заварила всю эту
кашу? (Врангель картинно разводит руками) Но, вроде, я не вас
приглашал...
- Вот как? Но может, и я на что сгожусь?
- Сгодитесь! Пора и вам послужить белому делу! Искупить, так
сказать, вину перед многострадальным Отечеством. А что вы
можете?
- Могу организовать исследовательский институт, возглавить
комиссию, подсказать, где найти какой-нибудь минерал.. Вам
минералы, случаем, не требуются? Ах, нет... Ещё прочесть
лекцию о живом веществе могу... На международный симпозиум,
наконец, съездить!
- Хм...
Врангель цепляет на нос пенсне и сосредоточенно читает лежащую
на столе бумагу.
- В нашем тылу вакансии только такие: рытьё окопов на Перекопе
и уборка нечистот за раненными белогвардейцами.
- Но это всё максимум для приват-доцентов! А мне надо что-нибудь
для академиков или хотя бы для бывших членов Государственного
совета.
- Хм...
- Меня тут, между прочим, в Таврический университет ректором
приглашают... Но там же финансирование ни к чёрту... А у меня,
знаете ли, после потери Вернадовки появились затруднения мате-
риального характера!
- Как?! Вернадовку СДАЛИ?! Когда?! Почему я только сейчас об
этом узнаю?!
Врангель сначала хватается за сердце, потом бросается к вися-
щей на стене карте Юга России.
- Это деревенька моя, под Тамбовом, -- поясняет Вернадский.
Врангель находит на карте Тамбов.
- Ну, знаете ли... Впредь извольте-ка поосторожнее выбирать
выражения, милостивый государь!
- Так значит, десант в Вернадовку представляется вам слишком
затруднительным?
- Не то слово! -- Врангель постепенно приходит в себя, -- Тоже
мне выдали -- десант! В вас напрочь отсутствует стратегическое
чутьё. Таких, как вы, нельзя на версту подпускать к военным
делам.
- Да, знаю, Пётр Николаевич! А к военно-морским -- на милю! --
не удержавшись, искрит своей эрудицией Вернадский, -- Так
значит, с Вернадовкой -- всё?
- Мужайтесь...
Вернадский заметно скисает, потом начинает всхлипывать и
тереть носовым платком глаза.
- Ну, полно-те, полно-те, батенька! -- растерянно успокаивает
его Врангель, -- Оглянитесь вокруг: бедствия-то какие! Кстати,
что там насчёт университета?
- Ректором предлагают... -- печально отзывается Вернадский.
- А что, это -- дело! Надо, знаете ли, неприкаянную тыловую
сволочь хоть чем-нибудь занимать, иначе петициями достанет.
А то ещё заговоры начнёт плести. Вы там со своим... как его...
живым веществом будете в самый раз. Только заклинаю: побольше
масштабной перспективы! Чтоб аж дух захватывало!
- А финансирование?
- Что вы, у меня даже лошади не всегда кормлены!
- Да, но пустое брюхо к науке глухо...
- Договорились! Но чтоб у студентов голова шла кругом! И учтите:
пришлю на лекции переодетых контрразведчиков -- проверить
масштабность.
* * *
Вернадский и "еврейский вопрос":
"Огромную роль сыграли инородцы и не случайно. На полном мараз-
матическом субстрате выдвинулись евреи -- чуждые и враждебные
всей старой России." (из дневников, цит. по Бояринцеву)
Спящий проснулся и выговорил себе место в иконостасе закорузлых
почвенников-жидоедов.
Ещё из антисемитских дневников Вернадского:
"Бросается в глаза и невольно раздражает всюду находящееся тор-
жествующее еврейство... Они сейчас чувствуют власть -- именно
еврейская толпа" (по В. Кузнецову, "Фальсификаторы", "Молодая
гвардия", № 11-12, 2000).
Чувствуются последствия длительного общения с белогвардейцами.
Бояринцев:
"О своих впечатлениях Вернадский, вернувшийся на родину после
трёх с половиной лет, проведённых в Европе, пишет: 'Москва --
местами Бердичев, сила еврейства ужасающая, а антисемитизм (и в
коммунистических кругах) растёт неудержимо'."
Спохватился -- после десяти лет активничания в "жидомасонской"
конституционно-демократической партии. Как говорится, за что
боролся, на то и напоролся.
Из воспоминаний члена ЦК партии кадетов В. А. Оболенского -- о
друзьях-соратниках Вернадского по конституционно-демократической
партии (см.: А. И. Солженицын, "Двести лет вместе"). Описание
кадетского клуба времён I Государственной Думы: "Там всегда
было людно, и публика, среди которой преобладали богатые петер-
бургские евреи, была нарядная: дамы в шёлковых платьях, с брилли-
антовыми брошками и кольцами, мужчины -- с буржуазно лощёными,
упитанными и самодовольными физиономиями. Даже нас, демократичес-
ки настроенных депутатов, вид этого 'кадетского клуба' несколько
шокировал. Можно себе представить, как неуютно себя там чувство-
вали крестьяне, приходившие на заседания нашей фракции... 'Гос-
подская партия', решали они про себя и переставали к нам ходить."
Но Вернадский, наверное, бродил по этому еврейско-кадетскому
клубу "с наклоненной головой, не замечающий ничего вокруг".
Кстати, в дневниках Вернадского есть и вполне тёплые отзывы о
евреях. К примеру, о физике Леониде Мандельштаме:
"Мандельштам сейчас под подозрением - его главная работа
пострадала. Я раз как-то в вагоне - вместе ехал в Москву или из
Москвы - имел очень интересный разговор. Он поразил меня тогда
четкостью и ясностью мысли. Я увидел, что он яснее меня своей
логикой, иногда формальной. Большой сангвиник, глубокий
экспериментатор и аналитик. Благородный тип древней еврейской
культуры, философски образованный." (29.4.1938)
* * *
К чести Горелика: тот опубликовал и наковыренные из дневников
Вернадского очень негативные высказывания об известном советском
физике академике А. Ф. Иоффе:
15.5.1942
[...] В составе Б[юро] през[идиума АН СССР] Леон Орбели -
по-моему, в ближайшее время президент. Выборы всех 6 -
удовлетворительны. Наиболее подозрительный - Иоффе - честолюбец,
нечестный из-за этого, морально - я знаю его по Радиевому
Институту - фальшивый. Верить ему нельзя. Несомненно это человек
талантливый - его автобиография, когда он вернулся из Германии,
очень интересна. [...] В 1920-х годах у него были мнения проектов
будущего, как реальные - подземный дом и т.п. Все это было
аляповато, претенциозно. Его реклама с полупроводниками? Я прочел
статью в Вестнике Акад[емии] - не знаю, м.б. не понимаю - мне
представляется раздутым. Не чувствуется того, что чувствуется у
Капицы. В вопросе об уране он держал себя скверно. Большая его
заслуга была в физич[еских] съездах в 1920-х годах. Алексеев
рассказывал, что он выступил против Л.Орбели, пытаясь доказать
его "неблагонадежность". [...]
24.5.1942
[...] Вчера, 23 мая, был у И.И.Шмальгаузена и он мне рассказывал
ряд мелочей из общего заседания АН 9 и сл. дней мая. Декорум был
как всегда соблюден. В гостинице роскошная еда (Алексеев,
приехавший, даже буквально от этого растолстел). Это и раньше в
заседаниях Об[щего] собр[ания]: чрезвычайно этим пользуется
"аппарат" - меня это всегда поражало и в Доме Ученых - особенно
это было в Ленинграде. А сейчас как "пир во время чумы". [...]
Были столкновения Иоффе (очевидно он распоясался) с Л.Орбели. Они
делали доклад на тему: "Физика и война" и кажется "Биол[огия] и
война" (?). - Иоффе говорил, что сейчас надо работать только для
фронта - только о своем Институте. Морально Иоффе я не доверяю -
это карьерист, менее талантливый и крупный, чем он сам о себе
думает. Орбели говорил о необходимости работать и над
восстановлением разоренного и не только о своем институте и т.д.
Иоффе выступил с резким неприличным смаком. Научные работы его
последнего времени у меня вызывают сомнения. [...]
Человек существенно характеризуется тем, кого, за что и как он
критикует, но даже "дневниковую" критику не следут принимать за
совсем чистую монету. Дневники, как правило, пишутся если не в
качестве деловых заметок для памяти или заготовок для мемуаров,
то в расчёте на то, что их прочтёт кто-то помимо их автора.
Далее, даже если индивид совершенно искренне осуждает какие-то
качества или поступки других людей, это вовсе не значит, что ему
то же самое совсем не свойственно (или свойственно в значительно
меньшей степени): это значит только, что он считает неправильными
эти качества и поступки, особенно когда они проявляются у других
людей и вдобавок мешают ему, а не приносят пользу. В принципе
бывают люди, которые к себе более требовательны, чем к другим, но
такие в состоянии преуспеть только в карьере религиозных велико-
мучеников, но уж никак не в научной.
Я полагаю, что Вернадский проявлял повышенную требровательность
к Иоффе за то, что тот был конкурентом в деле концептуального
руководства наукой и вместо трындения о радиоактивности трындел о
полупроводниках.
А ещё я подозреваю, что в то время также делались доклады на
тему "Биохимия и война".
* * *
Уровень мышления вернадскистов (а именно Бояринцева), обчитав-
шихся своего теоретика науки:
"В последние годы жизни Вернадский совершил выдающееся
философское открытие, он выдвинул идею перерастания биосферы
(области жизни) в ноосферу (область разума)."
Да не делают в философии открытий -- и в математике, кстати,
тоже -- а лишь изобретают интеллектуальные конструкции. Открытия
-- это только в естествознании, а также в НАУКАХ о человеке и
обществе (да и то не во всех: не в таких, как, к примеру, юрис-
пруденция). Надо было сказать "сделал выдающееся философское изо-
бретение", а ещё лучше -- ограничиться простым "выдвинул идею".
* * *
Бояринцев о месте советских реалий в жизни Вернадского:
"Была назначена комиссия по 'чистке' аппарата Академии Наук во
главе с Ю. П. Фигатнером. 'Комиссия сфабриковала "дело историков"
в Академии, по которому схвачены и отданы под следствие С. Ф.
Платонов, Е. В. Тарле, другие специалисты. Их обвинили в монархи-
ческом заговоре. Одновременно начался разгром краеведения,
которое представлено в виде огромного разветвлённого заговора.
Центральное бюро краеведения во главе, местные общества -- его
филиалы." (Аксёнов). Вернадского же (в который раз!) спас его
кочующий образ жизни."
Надо заметить, что "спас его кочующий образ жизни" -- отмазка
неубедительная: скорее поверится в то, что по какой-то причине
некоторым научным работникам кочевать разрешали или что некоторые
из них вовремя сматывались, чтобы не искать подходящего выражения
для лица, когда рядом исчезают люди.
* * *
Вернадский:
"Я философский скептик. Это значит, что я считаю, что ни одна
философская система (в том числе и наша официальная философия) не
может достигнуть той общеобязательности, которой достигает
(только в некоторых определённых частях) наука."
Ну, это правильно. Но я никогда и не отрицал, что не только от
профессора, но даже от академика можно иногда услышать очень
толковые вещи.
* * *
Бояринцев о сыне Вернадского Георгии (1887-1973):
"В 1910 году Георгий после окончания университета обосновался в
Петербурге, где под руководством С. Ф. Платонова стал готовиться
к профессорскому званию и женился на своей троюродной сестре Нине
Владимировне Ильинской. А в 1911 году отец передаёт Георгию во
владение своё имение Шишаки..."
Значит, у Вернадского в собственности была не только Вернадов-
ка... Было из-за чего становиться после 1917-го антисемитом.
"С началом Первой мировой войны Георгий пытался уйти в армию
солдатом, но отец отговорил его."
Любопытно, какие веские аргументы были использованы отцом при
этом? При большом желании даже сам Вернадский-папа (57 лет -- это
пожилой мужчина, а не старик) мог ещё в атаку против красных схо-
дить: искупить, так сказать, вину перед Родиной. Правда, тогда бы
мы рисковали ничего не узнать о ноосфере...
Не участвовать в гражданской войне МОЖНО, если ты ни за одну из
сторон или если совсем плох здоровьем (правда, Вернадские не
участвовали и в "отечественной" 1914-1917). А если ты за одну из
сторон, но отсиживаешься у неё в тылу под предлогом сверхценности
своей личности, ты выглядишь очень дурно. Значит, либо Вернадские
постреливали-таки в красных тайком, либо выполняли в Таврическом
университете важное секретное поручение генерала Врангеля, либо
оба страдали тяжёлыми болезнями, не позволившими им дожить хотя
бы до 90 лет. Из-за всего этого мне теперь Василий Шульгин много
симпатичнее Вернадского, хотя не сделал никаких открытий: журна-
лист и депутат Государственной думы Шульгин не посчитал для себя
допустимым прятаться за чужие спины, когда стреляют. Вдобавок он
потерял в Гражданскую войну сына -- тоже добровольца Белого
движения. И это про таких, как семейство Вернадских, генерал Яков
Слащов после разгрома красных в районе Перекопа в январе 1920
года сказал: "Тыловая сволочь может слезать с чемоданов".
"В ноябре 1920 года в Крым ворвались красные, и Георгий Вернад-
ский, служивший в это время в правительстве, вместе с женой Ниной
на корабле отплыл в Константинополь."
"В 1927 году Георгий, уже известный в научных кругах, получает
приглашение на кафедру русской истории Йельского университета в
США..."
"В начале тридцатых годов Георгий Вернадский издал несколько
книг по новейшей истории России, в том числе книгу 'Ленин --
красный диктатор', переизданную в Москве на русском языке в 2000
году."
"На протяжении тридцатых годов Георгий Вернадский преподавал,
но при этом занимал должность, никак не соответствующую его воз-
расту и квалификации."
"В 1943 году В. И. Вернадский, вернувшийся в Москву, получает
от сына из Америки подарок -- первый том шеститомной истории Рос-
сии от древнейших времён до образования Московского царства.
Финансовую поддержку этого проекта через Гуманитарный фонд
обеспечивал бывший посол России в США Б. А. Бахметьев."
"Послевоенные годы принесли облегчение жизни Георгия Вернадско-
го и его жены: после почти двадцати лет преподавания в Йельском
университете он получил звание профессора."
Нверняка так бы побирался Вернадский-папа, если бы остался за
границей.
Бояринцев о дочери Вернадского Нине (1898-1987):
"Июнь 1922 года. Вернадский с женой и дочерью выезжает в загра-
ничную командировку сроком на пять месяцев для чтения лекций.
Ехали они втроём, имея в виду планы учёбы Нины за границей. Здесь
в Праге в это время жил Георгий с женой, и Нина, оставшись с
братом, начала учиться на медицинском факультете университета, а
Вернадский и Наталья Егоровна отправились в Париж."
"В сентябре 1925 года Вернадский получил уведомление о том, что
он восстановлен в звании академика и ему предоставлена одна из
десяти вновь образованных кафедр Академии. Дела с оформлением
просроченных заграничных паспортов затянулись, но в это время
состоялась свадьба Нины, которая выходила замуж за археолога
Николая Петровича Толля. Свадьба состоялась 10 января 1926 года."
"Июль 1927 года. Вернадские принимали ванны в курортном немец-
ком городке Обершлеме, куда к ним приехали дети из Праги."
"В 1939 году Толли переехали в США, здесь Нина Вернадская
завершила медицинское образование, практиковала как врач-психиатр
в больницах, а затем возглавляла в Миддлтауне частную психиатри-
ческую клинику."
Короче, папа патриотничал в России, но детишек пристроил за
границей. Сегодня это и вовсе стало типичным. В самом деле, разве
в России -- жизнь?!
* * *
Прогулка по произведениям Вернадского.
"Наука как геологическая сила", 1920:
"Вся наша культура, охватившая всю поверхность земной коры,
является созданием научной мысли и научного творчества."
Неправда. ДАЛЕКО НЕ ВСЯ культура являлась в 1920 году -- и даже
является сегодня -- созданием научной мысли. Очень многое являет-
ся созданием ненаучной мысли: религиозной, философской, художест-
венной и непонятно какой. К примеру, если создают игровой или да-
же документальный фильм, то его отнюдь не рассчитывают по научно
выработанным формулам -- даже если это фильм о науке.
"...мы можем убедиться, какая огромная геологическая работа
производится человеком и какую геологическую силу представляет
человеческая культура."
"Мы имеем здесь типичную картину стихийного геологического,
естественного процесса. Мне пришлось его изучать в одном его
проявлении -- в химических процессах земной коры, в геохимических
проявлениях. В этих явлениях роль живого вещества -- организмов
-- колоссальна; без них вся химия земной коры пошла бы иначе."
Также и без кислорода "вся химия земной коры пошла бы иначе". А
ещё без кремния, или алюминия, или водной эрозии, или вулканичес-
кой активности и т. д., то есть без любого сколько-нибудь сущест-
веного компонента или процесса. Мы имеем здесь типичную картину
риторики, а не выражение важных идей. Замените "живое вещество"
на "кислород", и предложение пошло бы в лекцию о кислороде, заме-
ните на "кремний" -- в лекцию о кремнии и т. д.
"Человек и микроорганизмы -- самая могучая форма геохимического
воздействия живого вещества -- производят работу одного и того же
рода, что одинаково отражается на ходе геохимических процессов.
(...) кривая воздействия человечества (на природу) быстро подни-
мается, и никакого намека на поворотный пункт или на замедление
этого подъема не наблюдается. Мысленно и возможно -- в философс-
кой области -- гадать о возможности такого поворота, -- но ученый
должен основываться не на мыслимости данного процесса, но на его
реальном проявлении. Реального проявления уменьшения геохимичес-
кого значения человечества мы не наблюдаем. А следовательно, не
наблюдаем и признаков упадка культуры."
Учёный должен основываться на возможных последствиях "данного
процесса". Если прогноз показывает, что для выживания надо доби-
ваться "уменьшения геохимического значения человечества", значит,
надо этого добиваться. В цитируемом отрывке -- соль вернадскизма:
если "живое вещество" прибавляет в массе, значит, хорошо; а если
прибавляет в массе не "живое вещество", а взятое им в оборот кос-
ное вещество -- машины -- ещё лучше: ширится область "ноосферы".
Нет акцентирования, а может, даже сознания того, что жизнь --
явление хрупкое и легко уничтожимое подчистую; что человек быст-
рее научается ворочать энергиями, чем понимать, каким образом
надо это делать, чтобы не уничтожить себя. Если измерять культуру
не материальными возможностями, а отношением понимания должного
места этих возможностей к ним самим, то культура очень даже
падает.
* * *
Вернадский ("Мы подходим к великому повороту в жизни человечес-
тва"):
"Ученые не должны закрывать глаза на возможные последствия их
научной работы, научного прогресса. Они должны себя чувствовать
ответственными за последствия их открытий. Они должны связать
свою работу с лучшей организацией всего человечества."
Добрые намерения. Но насколько я смог понять, до деталей
Вернадский в этом деле так и не опустился.
Там же:
"Нет ничего в мире сильнее свободной научной мысли!"
Риторика типа "Учение Маркса всесильно, потому что оно верно!"
В каком таком мире?! В части каких таких сил?!
* * *
Вернадский ("Мысли о современном значении истории знаний"):
"Созданная в течение всего геологического времени, установивша-
яся в своих равновесиях биосфера начинает все сильнее и глубже
меняться под влиянием научной мысли человечества. Вновь создав-
шийся геологический фактор -- научная мысль -- меняет явления
жизни, геологические процессы, энергетику планеты. Очевидно, эта
сторона хода научной мысли человека является природным явлением."
Вот она -- индульгенция разрушителям биосферы. У Вернадского
это -- лейтмотив. Чтобы прекратить самоуничтожение человечества,
надо калёным железом выжигать вернадскизм. Но как?!
"Бурный рост нового в новых областях гасит в нашем умственном
взоре значение старого."
По-моему, это -- отчасти возрастное: типичная позиция пожилого
академического бздуна, который боится подсиживания и считает,
что, если он будет проявлять скептицизм в отношении новых веяний,
его сочтут ретроградом и сгонят с кафедры. А Вернадовки-то уже
нет!
"Мы не знаем пока, почему, как и отчего происходит такое нарож-
дение талантливых людей, орудий научной мысли, и их скопление в
близких поколениях, отсутствие их в других. Мы должны принимать
их за свойство нашей расы, проявление ее природы."
Как ни крутись, эмпирические данные располагают к выводу о
неравенстве способностей рас в умственной работе. Здесь я с
Вернадским согласен.
"Появление пачками и сосредоточение в определенных поколениях
умов, могущих создавать переворот в научных исканиях человечес-
тва, а следовательно, и в энергетике биосферы, не является
случайностью и, вероятно, связано с глубочайшими биологическими
особенностями Homo sapiens."
Предшественник Льва Гумилёва с его пассионарными взрывами.
Самое пикантное -- убедительное объяснение феномена (а значит,
возможно, и рецепт его провоцирования) -- как водится, отсутст-
вует: гений ставит задачу талантам и идёт дальше. Если решишь
такую задачу, то сам подпишешься под тем, что ты -- талант, а не
гений. А ведь хочется считаться гением, а не талантом: гений-то
-- много почётнее.
* * *
Аксенов в статье "Закончилось ли научное одиночество В. И.
Вернадского?"):
"Новый угол зрения открыл Вернадскому совершенно необъятную
область конкретного знания, и в течение 20-х годов он написал
немало статей по отдельным аспектам нового взгляда на живое."
"К 1929 году он собрал эти статьи вместе и написал предисловие
к сборнику, который назвал 'Живое вещество'. Открывалась книга
лекцией 'Начало и вечность жизни', утверждающей новый научный
взгляд на реальность."
Однако именно в 1929 году произошел разгром издательств, и
впервые была введена цензура. Через десять лет Вернадский запи-
сывал: "Прошло долгое время и масса потери времени и усилий, пока
я добился издания -- убедившись, что надо переменить заглавие.
Этот сборник, сильно пощипанный цензурой (невежественной
анекдотически),.. выходит под заглавием 'Биогеохимические очерки'
только теперь, в 1940 году... Эта книга была напечатана и должна
была выйти в 1930 году под заглавием 'Живое Вещество'."
"Вернадскому пришлось не только переменить название, из-за чего
ключевое понятие 'живое вещество' не утвердилось как геохимичес-
кое, но и снять программную статью 'Начало и вечность жизни'.
Таким образом, вышедшие с опозданием на десять лет 'Очерки' не
утвердили новую парадигму..."
Иными словами, допущение Вернадского о "всюдности" жизни не
приобрело популярности, не перешло в разряд традиционно пережё-
вываемых квазинаучных соплей.
"Несмотря на множество работ об ученом и на бурное развитие
проблем биосферы, особенно в связи с экологией, работ о космичес-
ком характере жизни практически нет. Ни проблема вечности жизни,
ни ее безначалие не обсуждаются. Причина -- в образовании."
Причина не в массовом образовании, а в том, что несмотря на
развитие астрономических приборов, начавшиеся полёты к другим
планетам и буйно расцвёвшую тему НЛО, космических пришельцев и
звёздных войн, предъявить убедительные следы внеземной жизни
никак не удаётся.
* * *
После смерти Вернадского создали комиссию по изучению его
теоретического наследия, и она просуществовала до 1976 года, а
когда умер её председатель академик Виноградов, тихо сошла на
нет. Эта комиссия, похоже, так и не выявила в путанных черновиках
Вернадского ничего, заслуживающего пристального внимания
потомков.
В 1988 г., "к 125-летию со дня рождения Владимира Ивановича
Вернадского", поднатужившись, издали сборник его работ под
названием "Философские мысли натуралиста" -- в подкрепление мифа
о великом человеке. В этих работах Вернадский говорит "о деле, но
не по делу": затрагивает многообещающие темы, тужится высказать
по ним что-то значительное, но только разочаровывает. Материал
там в основном компилятивно-систематизаторский и довольно нудный.
* * *
Так кто же такой Вернадский?
Могучий умище, который до конца дней своих защищал ошибочную
мировоззренческую позицию, из-за чего немало поспособствовал её
укреплению.
Академик-антисоветчик (можно сказать, предшественник Андрея
Сахарова, только, похоже, заделавшийся на старости лет ещё и
тайным антисемитом).
Комфортное барчуковское детство, вовремя полученное наследство,
исключительно выгодная женитьба, с младых ногтей теснейшее зна-
комство с Европой, удобная позиция в "еврейском вопросе", обеспе-
чивавшая поддержку либеральной печати...
Есть восторженная советская книга о Вернадском (Гумилевского)
и есть восторженная антисоветская (Аксенова), есть славословящие
его проеврейские тексты (Горелика) и есть, мягко говоря, явно не
проеврейские (Бояринцева): таково очарование могучего русского
гения.
По широте интересов и масштабности обобщений он может быть
поставлен в ряд с Аристотелем, Ломоносовым, Гумбольдтом.
По части структурирования собственных текстов он слаб: писал
всё единым потоком, как древний грек на папирусе.
Думаю, в популярности Вернадского сыграла немалую роль и звуч-
ность фамилии: к примеру, Пупкина бы так ни за что не "раскрути-
ли". Креститься Вернадским -- это о-го-го, креститься Пупкиным --
что-то уже не то. Какого-нибудь Каца и вовсе задвинули бы вместе
со всеми его "сферами" (но евреи, конечно, трындели бы о нём
вовсю).
Загадочный Вернадский... Благообразный седобородый старичок,
ходячая легенда, украшение международных симпозиумов, способное
толкать речи часа три подряд, когда давали слово (а давали
непременно -- точнее, заискивающе просили взять).
Раз за разом его приглашали попророчествовать на том или ином
сборище, а также доложить о содержании какого-нибудь цезия в
каких-нибудь кузнечиках. Не знаю, успели ли исследовать по его
заданию вшей: где теперь столько вшей найдёшь? Разве что экспеди-
цию устроить в тропическую Африку.
Вообще-то научные работники, как правило, довольно болезненно
реагируют на тех, кто начинает выражаться МАСШТАБНО вместо того,
чтобы ковыряться в какой-нибудь частности, вроде брачных игр у
водяных блох. В категорию тех, кому масштабничать разрешают,
проскакивают у них только немногие. Вернадский проскочил.
Как толковый учёный, Вернадский кончался, наверное, там, где
кончались его занятия минералогией, кристаллографией и химией.
Дальше шло упоение собственной масштабностью и завораживание
читателей-слушателей такими словами, как "планетарный", "косми-
ческий" и т. п.
У профессоров и примыкающих к ним академиков есть две крайнос-
ти: эти люди в своих умопостроениях либо тоскливо мельчат, либо
вовсю глобальничают или даже космичничают, как с цепи сорвавшись.
Запой масштабничания случается у них после преодоления морального
барьера, вынуждающего держать цеховую шеренгу. Компенсируя прош-
лые муки самосдерживания и шалея от собственной научной и около-
научной дерзости, они брызжут гипотезами, тасуют эпохи, основыва-
ют научные направления и т. д. У Вернадского такой прорыв случил-
ся, по видимому, в 1908-м.
Вернадскому нравилось работать в науке организующей и направля-
ющей силой: быть председателем, президентом, вице-президентом,
основателем лабораторий и институтов. Кошек сжигали по преимущес-
тву другие, а он лишь давал поручения и обобщал на международных
симпозиумах результаты. Академик, одним словом.
Вернадский -- отнюдь не человек XXI-го или ещё далее века: он
по уши застрял в своём родном веке XIX-м, верившем во "всесилие"
науки вопреки всё более накапливавшимся неудобным фактам и уже
высказывавшимся отдельным критическим мнениям о "прогрессе".
Секрет популярности Вернадского -- отчасти в его многограннос-
ти: в разносторонней личности, у которой всякого понемногу, очень
многие могут отыскать для себя что-то приятное, оправдывающее
следование всеобщей моде на данную личность, а на остальное не
обращать внимания.
Вернадсковская концепция "живого вещества" вредна тем, что
обесценивает такие мелочи, как отдельные виды и тем более отдель-
ные организмы: если что-то там умерло или вовсе вымерло -- не
потеря, потому что что-то другое взамен когда-нибудь почти навер-
няка появится на свет. Сохранение видового многообразия биосферы
Земли -- это не по Вернадскому. По Вернадскому, "живое вещество"
космоса неистребимо и "всюдно", так что если на Земле оно вымрет,
это частность, не должная беспокоить светлые умы.
Моё отношение к Вернадскому -- классовое по происхождению, а по
проявлениям -- очень ЛИЧНОЕ: чтобы никого и ничего не взрывать, я
переношу на него свои эмоции по поводу того, мне приходится тер-
петь над собой не только "главу государства" и всяких начальников
поменьше, но также кучу "духовных лидеров" -- вернадских.
Вернадские, каста научных жрецов, узурпировали (или вернадским
делегировали -- охмурённые заумными разглагольствованиями образо-
ванцы) возможность "думать за всех" в комфортных условиях: тас-
каться за всех по международным симпозиумам, ложиться за всех
спать в 22.00, ежегодно за всех исправно отдыхать хотя бы по
месяцу и т. д. Какие результаты получены от них взамен? Двуногая
псевдоразумная саранча ничему толком не научилась. Она пожирает и
вытаптывает биосферу, оставляя после себя горы мусора. Собаче-
кошачьи жертвы науке оказались напрасными. В самом деле, ну что
вы мне тычете своими нанотехнологиями, если даже не можете, к
примеру, отучить людей курить и -- хуже того -- зачастую курите
сами?
По сути безмозглые создания, с двумя-тремя строительными инст-
инктами в головах, а то и вовсе без инстинктов и даже без голов
(коралловые полипы, к примеру) ухитряются создавать огромные
(относительно их собственных размеров) и сложные (относительно
их нервной системы) сооружения. Аналогично происхождение здания
вашей науки: здание-то грандиозно, но создавали его по преимущес-
тву довольно ограниченные в интеллектуальном отношении существа,
корпеющие каждое над своей пробиркой или своей формулой. Но если
в термитнике или муравейнике их создателям вполне можно жить, то
здание вашей цивилизации вот-вот вас раздавит.
К любому человеку есть за что придраться, из-за чего желание
делать это распределяется между очень многими, так что на каждого
приходится только мелочь. Поэтому, чтобы случился "взрыв негодо-
вания", что-то должно ЗАДЕТЬ, переполнить чашу. Для меня в случае
с Вернадским это, наверное, были три его письменных стола. А ещё
деревенька Вернадовка и поездка в Вену с няней (остальное можно
было бы выдержать). Тлело во мне желание за что-нибудь погрызть
Ломоносова, но после Вернадовки оно совершенно пропало.
Если принять во внимание весомые неприятности, которые я зачас-
тую переживаю из-за излишеств технического "прогресса", апологе-
том и организатором которого Вернадский себя проявил, то станет
понятно, что я обошёлся с Вернадским ещё очень даже бережно.
Оправданием мне может служить разве что то обстоятельство, что
Вернадский уже не в состоянии защищать себя сам.
Вернадский зарабатывал на хлеб писанием своих околонаучных
текстов (про "ноосферу" и пр.), а мне, чтобы писать свои, прихо-
дилось сначала зарабатывать на хлеб обычным для большинства людей
способом, то есть выполнением роли шестерёнки в абсурдной машине
цивилизации по 40 и более часов в неделю.
НЕНАВИЖУ "НООСФЕРУ". Неуютно мне в ней. Хочется сделать с ней
что-нибудь такое, чтобы она сократилась раз в десять и оставила
место для лесов, хмызняков и т. п. Я даже на болота согласен --
чтоб только не "ноосфера".
Если бы потрясающе убедительный Вернадский не оттягивал на
себя значительной части общественного внимания, приходившейся на
деятелей науки и техники, то, возможно, кто-нибудь менее блестя-
щий смог бы протолкнуть свои не столь масштабные, но практически
более полезные идеи, и ход событий оказался бы несколько иным --
более благоприятным для русских. Что было нужно России во времена
политической активности Вернадского:
1) повышение образовательного уровня народа;
2) повышение уровня бытовой культуры;
3) решение жилищной проблемы для малоимущих;
4) перераспределение доходов в "пользу низов", повышение "верти-
кальной мобильности" в обществе;
5) повышение эффективности вооружённых сил;
6) обновление официальной идеологии, освобождение её от прими-
тивных и лживых элементов, обеспечение "второго дыхания"
существовавшему политическому режиму.
Если в других областях довольно быстрое движение вперёд проис-
ходило "само собой", то в указанных требовались дополнительные
высококвалифицированные усилия.
По-моему, ТАКОЙ должна была быть позиция доброго и честного
барина с блестящим образованием, имевшего возможность залезать в
любые кладези мудрости в лучших библиотеках мира: общество к его
времени уже имело довольно большой письменно фиксированный опыт
революций, и уже немало могучих умов критически высказались о
свободе, демократии и т. п.
Вместо напряжения мозгов по поводу указанных проблем, интеллек-
туалы типа Вернадского создали конституционно-демократическую
партию и занялись подрывом социального порядка с целью "европеи-
зации" России. Не просто же так автор по фамилии Горелик прило-
жился к дальнейшему возвеличиванию светлого образа Вернадского --
западоида, а где-то даже и "шабес-гоя".
Организация Вернадским кормления голодающих -- это, конечно,
было дело нужное и срочное, но оно представляло собой лишь борьбу
с последствиями проблем, а не их решение, и позволяло зарабаты-
вать "политический капитал", который впоследствии был использован
таким образом, что привёл в конце концов к ещё большему голоду.
В политическом отношении Вернадский был до 1918 года активной
серостью, после 1918 года -- тихим ворчуном. Насколько мне уда-
лось понять, никакими сколько-нибудь значительными политическими
идеями он не отметился. В советское время его мало издавали не
из-за кадетского прошлого, а всего лишь из-за того, что была
большая конкуренция со стороны других "светил".
В ресурсном отношении эпоха Вернадского заканчивается. Начина-
ется эпоха расхлёбывания её последствий.
Литература
Аксенов Г. П. "Вернадский", М., "Молодая гвардия", 2001 с.
(ЖЗЛ)
Аксенов Г. П. "Закончилось ли научное одиночество В. И.
Вернадского?", альманах Восток", Выпуск: N 7(19), июль 2004 г.
(сайт www.situation.ru)
Баландин Р.К. "Вернадский: жизнь, мысль, бессмертие", М., 1979.
Бояринцев В. "Русские и нерусские ученые" (сайт ricolor.org).
Вернадский В. И. "Наука как геологическая сила".
Горелик Г. Е. "В. И. Вернадский и советский атомный проект",
Знание -- Сила, 1996, N3, 4.
Наумов Г. Б. "Миры Вернадского".
Возврат на главную страницу
