Вид Хельсинки с верхней палубы парома
Судно "Nikolai II", названное в честь последнего российского императора.
Странная улица.
Богатый бомж. То ли не из местных, то ли рассчитывает на иностранных туристов.
Православный Успенский собор на скале. Сооружён в 1860-1868 гг.
Лютеранский кафедральный собор (Tuomiokirkko) на Сенатской площади. Годы строительства: 1830-1852. Первоначально назывался Nikolainkirkko (в честь Николая I), в 1917-1959 гг. -- Suurkirkko (высокая церковь).
Деревянная Старая церковь в центре Хельсинки. 1826 год.
Двуязычный хельсинкский люк. На финском: "Helsingin vesi". На шведском: "Helsingfors vatten". (На русском: "Хельсинкские воды".)
Финляндский парламент.
Памятник маршалу Маннергейму на улице Маннергейма. На маршале зимний "головной убор" вроде того, что был принят в Красной Армии.
Цыганка, совершающая обход мусорных баков.
Тяжёлый финский "модерн".
Менее тяжёлый финский "модерн".
Хельсинкский железнодорожный вокзал.
Здание финского национального театра (Suomen Kansallisteatteri) на площади Раутатиентори, возле железнодорожного вокзала.
* * * Двухчасовое плавание на пароме "Tallink" из Таллинна в Хельсин- ки или обратно обходится приблизительно в 40 евро и якобы колеб- лется туда-сюда в зависимости от спроса. Пикантно, что на билете цена не проставляется. Меня это так удивило (и цена, и её отсутс- твие на билете), что я прицепился подозрительным образом к како- му-то нерусскому индивиду, едва отвалившему от кассы, и стал до- пытываться, а сколько платил он. Оказалось, что столько же, mama mia! Одинаково дурят всех подряд?! В нормальном европейском городе топаешь от вокзала (пристани, автостанции и т. п.) сразу к ратуше, там ищешь буковку "I" (тури- стический информационный центр) и получаешь под ней бесплатно карту местности и адреса дешёвых пристанищ для неудачников. В Хельсинки же я за день не нашёл не только буквы "I", но даже ратуши. Первейшее условие положительного восприятия города -- это со- стояние выспавшести, сытости, своевременной спокойной сходючести в ватерклозет. А ещё, конечно же, надо, чтобы не лил дождь, а ветер был ближе к слабому, чем к умеренному. А иначе уже через несколько часов шныряния по улицам твои разнообразные мысли постепенно сливаются в одну единственную: не пора ли домой? В Хельсинки я приплыл не то что без заказанного номера в гос- тинице, но даже без списка хостелей в кармане. Зато в рюкзаке был спасательный комплект в составе палатки, спального мешка и коври- ка. (На самом деле от такого комплекта в большом чужом городе ма- ло толку, потому что палатку негде ставить: все парки просматри- ваются насквозь, все сколько-нибудь укромные места используются в качестве бесплатных туалетов. Надо выбираться из города на при- роду, а это требует времени. В принципе можно куда-то вбиться и в городе, но для этого следует его уже знать.) На морском вокзале я прихватил бесплатный буклет с картой центра города и адресами нескольких хостелей. Но была сложность в поиске адресов на карте. Один хостель я тем не менее нашёл, но в нём просили 30 евро за койку в общей комнате с непонятно кем, а мне в таких случаях мерещатся волосатые прокуренные дегенераты с пирсингом, татуиров- ками и педерастическими наклонностями. Отдельная комната с удоб- ствами в коридоре обошлась бы 75 евро. После таллинских 35 евро за то же самое (плюс хороший завтрак!) это было возмутительно, особенно если сравнить тощий Хельсинки с могучим Таллинном по части всякой старины. Послонявшись по достопримечательностям Хельсинки часов до 17, и достаточно устав, чтобы согласиться на соседство даже бздючих лесбиянок, но не встретив в городе ни одной надписи "Hostel", "Guesthaus", "You are welcome", а также сделав попытку уехать поближе к природе -- в Або или хотя бы в Порвоо -- а ещё тщетно обследовав городской ботанический сад на предмет установления в нём палатки в экзотических кустиках -- я вернулся в тот изначаль- ный жуткий хостель, НО ТАМ УЖЕ ВСЁ БЫЛО ЗАНЯТО. Ну и где ваши обещанные прелести капитализма? Где легендарная переразвитость сферы услуг? Где пресловутая борьба за клиента? Где приветливые улыбки от уха до уха? В ужжжасном застойном СССР-е не хватало гостиниц и не было во- обще никаких хостелей (точнее, там многие гостиницы тянули только на хостели), но тёртый путешественник со спальным мешком или хоть чем-то для подстилания всегда мог бесплатно примоститься для сна где-нибудь в сравнительно чистом и малоопасном месте. Мои ночёвки: - в Москве в капитально ремонтируемом доме, 2 раза; - в Ленинграде в капитально ремонтируемом доме, 6 ночей подряд; - в Тбилиси на склоне горы Мтацминда 3 ночи подряд; - во Львове на склоне замковой горы, 1 раз; - в Волгограде в подъезде на подступе к чердаку, раз 5; - под Калининградом в чём-то недостроенном, 1 раз; - на окраине Юрмалы в палатке, 1 раз; - за околицей Сигулды в палатке, 1 раз; - в Столбцах в чём-то недостроенном, 1 раз; - в городском посёлке Уречье на чердаке сарая, 1 раз; - и т. д. Всё это было возможно, потому что 1) люди мало боялись друг друга, и многое не запиралось, не огораживалось, 2) бомжи ещё не развелись в огромных количествах, 3) люди не столь обильно влива- ли в себя алкоголь; 4) было меньше собак, 4) из-за массового недопотребления мало чем было сорить, многие советские граждане даже в туалет по большим делам ходили не каждый день, а если ходили, то не очень обильно. Что мне теперь уже подсказывает опыт: поиском не заказанного заранее места во всяких отелях, хостелях и гестхаусах следует за- ниматься между 11 и 14 часами, поскольку именно в это время одни люди выселяются, другие (включая импровизаторов типа меня) ещё не успели занять то, что освобождается. Если прозевать это время, вероятность успешного заселения снижается во много раз. В общем, Хельсинки меня напряг. Разумеется, не настолько, на- сколько, скажем, Суворова напряг переход через Альпы, но всё же чувствительно, а главное -- без частичной компенсации в виде каких-нибудь особо впечатляющих зрелищ или удачных покупок.